Сейчас я буду говорить о руках Хиддлстона.
Мне жутко хотелось написать что-то типа следующего потока сознания.
Запястья. На них прекрасно смотрелись бы дорогие швейцарские часы, хиппарские браслеты-фенечки и старые поцарапанные наручники. Такие запястья созданы для того, чтобы их обхватывала чья-то жёсткая рука, например, Бенедикта, у которого, кстати, руки не менее кинковые. Обхватывала и прижимала к постели. Или к стене. Вообще, такие запястья хочется обхватывать, фиксировать их как-то - ну, не знаю, привязывать шёлковым шарфом к изголовью кровати что ли.
Ну вот как здесь сам Том это пытается сделать.
Тогда кисть так эстетично изгибается и выглядит настолько беспомощно, что сердце, как пишут фикрайтеры, пропускает удар. Даже два.
Вот приблизительно такую форму принимает, как на этих картинках.
И взгляд всё скользит по этим изгибам, линиям, рельефам суставов и сухожилий... Будь я его подружкой, он бы у меня постоянно привязанным к кровати был.
Да что я! Режиссёры вон тоже удержаться не могут.
Пальцы. Длинные, изящные, подвижные.
Сигарета в таких пальцах выглядит потрясающе.
Да в таких пальцах всё потрясающе выглядит, чоуш там.
Минеральная вода.
Пакетик чая.
Даже бутылка пива.
Но порнография начинается тогда, когда он этими пальцами начинает к губам прикасаться. Губы + пальцы = инфаркт. И это, заметьте, он к себе прикасается. А теперь закройте глаза и представьте их лёгкое касание на своих губах. Представили? Валидолом поделиться?
А потом можно эту гифку погипнотизировать минут пять, снова глаза закрыть и на себя спроецировать.
Чувствуете, как эти пальцы скользят по вашей шее? Обводят ворот платья-рубашки-футболки-неважночего - по границе между тканью и кожей. Так, что вы их прикосновений почти не чувствуете, только тепло ощущается. Ну как? У меня ещё валидол остался.
Но особенно оргазмически эти пальцы смотрятся, когда цепляются за какую-нибудь ткань, сминая её в порыве страсти, так сказать. Или скользят в поисках опоры по кожаному дивану, допустим. Или стене.
Приблизительно как здесь.
Ладони. Надёжные такие ладони. Очень тёплые. Парадоксально, но такие ладони очень хотелось бы чувствовать на своих запястьях, а не только его запястья приковывать. Будь я его подружкой, всегда бы с ним за руку везде ходила. По крайней мере, в те редкие моменты, когда бы я его всё-таки иногда отвязывала от кровати.
Такие ладони приятно не только на своих руках почувствовать, но и на ногах тоже, согласитесь.
Да и на других частях тела.
Плечи и предплечья. Они тоже созданы для того, чтобы ими можно было беспрепятственно любоваться, подвесив Тома наручниками к какой-нибудь ржавой трубе в подвале.
Вот включите воображение и пририсуйте ему здесь наручники и трубу и поймёте, о чём я веду речь.
Вот. Такой, значит, бред я хотела написать. Вэлкам ту май майнд, френдз.
А вот нифига же подобного.
У него красивые мужские руки. Большие и сильные.
Накачанные даже слегка.
С мозолями на ладонях, которые наверняка царапают кожу, когда эта ладонь гладит, ну, спину, например. И ещё оставляют затяжки на колготках.
С явственно выделяющимися венами, упругость которых хочется ощутить тонкой кожей губ.
Вот такие они, руки Томаса Уильяма Хиддлстона.
Спасибо за внимание.
