13.11.2012 в 21:21

Пишет  [LaNa]:

Название: Farāsha*
Фандом: «Темный рыцарь: Возрождение легенды»/ «Начало»
Автор: Lana
Бета: Uccello Spreo
Жанр: angst, romance, crossover
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Бэйн/Джон Робин Блэйк, Доминик Кобб, Брюс Уэйн, Селина Кайл, Джеймс Бонд в исполнении Дэниела Крэйга
Размер: миди
Предупреждения: AU, ООС Бэйна, мат, кровушка, употребление легких наркотиков, грубый секс, связывание, игры с дыханием, ошейник, очень сильно облегченный вариант d/s отношений, всезнающая британская разведка, смерть второстепенных персонажей
Примечания:
1). Является продолжением фика «Deshay Basara», прошло чуть больше года с описываемых в нем событий.
2). Ничего общего, кроме песни и координат, с очередной частью бондианы не имеет — я ее даже не смотрела. Более того, я не смотрела ни одного фильма с Крэйгом в роли Бонда.
3). Кобб неженат, и незнаком с Мол, которой в этом мире вообще не существует.
4). Робин и Бэйн не станут Имсом и Артуром!

*(араб.) فراشة (farāsha) - мотылек

Farāsha.

lana666.diary.ru/p182347705.htm?from=#617469445

Незарегистрированные пользователи могут скачать текст здесь - narod.ru/disk/63701276001.0a115b2d4af2ce84e30ab...

---

21.11.2012 в 09:36

Пишет  Naive.Madman:

Разрушение
Название: Разрушение
Автор: Naive.Madman
Бета: Jerar, baku daruma
Пейринг: Имс/Артур
Жанр: психология, драма
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: Изнасилование, обсценная лексика
Дисклаймер: отказ от прав
Статус: в процессе написания
Размещение: только с разрешения
Размер: миди
Саммари: разбушевавшееся воображение хуже дикого зверя. Оно может закинуть человека в чарующие дебри ужаса, бесконечные лабиринты которого сводят с ума, или отдать в полноправное владение смерти, поглощающей и умерщвляющей человеческую плоть. А, может быть, оно толкнёт его в удушающие и терзающие душу объятия врага?
Примечания: идея фанфика пришла из строк, написанных в "Манифесте сюрреализма" Бретона: "Быть может, ныне воображение готово вернуть себе свои права".

читать далее

Солнце стояло очень высоко. В лужах виднелся сияющий жёлтоватый диск, расплывающийся по водной глади. Огромные здания отражали от себя блики ярких лучей, слепящих глаза. Кучерявые облака медленно проплывали по безмятежной глади небосвода. Артур прикрыл лицо руками, защищаясь от яркого света, и зашагал по пустынной улице. Проекции изредка проходили мимо, тихие и невесомые, словно призраки, не обращавшие на Артура никакого внимания. Он был сновидцем, и его собственное подсознание открывало для него поражающие широты. Меньше, чем через неделю, Ирвин – новый извлекатель, объединивший их, планировал притащить сюда Тима Фокса – небезызвестного вора, в голове у которого была спрятана необходимая команде информация. Два года назад по всей Европе начали происходить кражи известнейших произведений искусства. Вспыхивающие в хаотично выбранных странах, они успели затронуть такие знаменитые музеи, как Галерею Уффици во Флоренции, Британский музей в Лондоне, Санкт-Петербургский Эрмитаж и Национальную галерею искусств в Вашингтоне. В общей сложности, воры успели посетить восемь стран и 15 художественных музеев, всего было украдено 26 знаменитых полотен. Последнее похищение было совершено два месяца назад - из музея Прадо в Мадриде был украден известнейший из триптихов Босха – «Сад земных наслаждений». Полиция предполагала наличие крупнейшей группировки, но в узких кругах из уст в уста переходила совсем другая информация. Сплетники перетирали её до дыр и, благодаря их болтливым языкам, она обрастала всё новыми и новыми подробностями. Но, несмотря на фантазию посторонних умов, приплетавших к исходным данным невероятные факты, эта информация сводилась к одному: к делу был причастен неуловимый лис – хитрющий и жадный Тим Фокс, противно щурящий глаза при разговоре с людьми. Он владел парочкой крупных корпораций, но в основном зарабатывал на жизнь воровством. Он похищал акции у конкурентов, у бывших напарников – ценные бумаги и облигации, в банках он крал деньги, а у торговцев наркотой – наркоту. На свете существовало множество людей, которых он мог бы обворовать, и он обворовывал их - ради выгоды и собственного удовольствия, не брезгуя ничем. Следить за ним было не сложно, и на данный момент всё шло по плану – Артур знал распорядок его дня с точностью до секунд и мог с лёгкостью сказать, в какой бар он ходит со своей женой, а в какой – с молоденькими любовницами. Он помнил всех его компаньонов в лицо, знал, какие блюда он заказывает в ресторанах, его расписание тренировок в спортивном комплексе и, если бы захотел, узнал цвет его нижнего белья. Информация о субъекте была исчерпывающей, но Артура всё равно кое-что беспокоило.

Дело было в Ариадне. Несмотря на то, что она участвовала в чёртовом деле Фишера, пошедшем наперекосяк с самого начала, и уже была готова к любым неожиданностям, она всё равно оставалась для него новенькой. А новеньким он не доверял. Ему сильно хотелось проверить качество сделанной ею работы. Она не вызывала у него никакой неприязни, скорее, даже наоборот - её улыбка была ему глубоко симпатична, но хорошенькое лицо вовсе не являлось поводом для беспрекословного доверия. Её глаза блестели слишком ярко - точно такие же были у Кобба до смерти Мо, во время его архитектурного эпатажа. Немногие бы поняли это, но Артур понимал. Когда руками Кобб возводил соборы и здания, а по щелчку его пальцев весь мир мог перевернуться с ног на голову, Артур видел болезненное возбуждение в его глазах, подобное вспышкам экзальтации у душевнобольных людей. Он помнил целые фейерверки красок и взрывов, оглушающих и поражающих сознание; эпатажные выходки, нарушающие все мыслимые и немыслимые законы физики, удивительную игру таланта и воображения. Фееричные картины, всплывшие из памяти, мелькали у него перед глазами. Он понимал, что эта глянцевая, словно бы сияющая изнутри ложь может ослепить и сбить с пути, заставляя блуждать по нескончаемому лабиринту сновидений, в плену иллюзий и без надежды на спасение. Ещё он понимал, что архитектор подвластен этому безумию как никто другой. Оно окутывает его с ног до головы, так медленно, что поначалу он даже не замечает этого, а когда замечает - становилось уже слишком поздно.

Артур погрузился в размышления. Ариадна была как раз такой – лёгкой на подъём, импульсивной, готовой полностью вверить себя в руки новому увлечению. Это безумие вполне могло заразить и её, а это значит, операция может оказаться под угрозой. Звучало странно, но кто знает, что она могла спрятать здесь, в бесконечном лабиринте зданий? Артур оглядывался по сторонам. Его мысли были далеко отсюда, и в странном переплетении идей и воспоминаний он не услышал крадущихся сзади шагов.

Горячее дыхание чужака обожгло его затылок:

- Нет, тут ты хватил через край, - задумчиво произнёс голос за его спиной, заставляя Артура подскочить от неожиданности, - может, архитекторы и отдаются своему занятию с увлечением, но они не слетают с катушек от этих фантомных пейзажей. Посмотри туда, - он кивнул на стеклянное здание слева, не давая обернувшемуся Артуру вставить ни слова, - разве это и есть истинная сила человеческого воображения? Это всё, на что ты способен? – Артур открыл рот, что бы ответить, но Имс накрыл его губы ладонью.

- Подожди немного, пупсик, послушай меня. Всё, что сейчас нас с тобой окружает – это полная хрень, недостойная даже называться фантазией. О чём здесь фантазировали? Об этом убогом фасаде? Или об этой масляной луже посреди дороги? Нет, мой милый, так не пойдёт, это – не воображение, ты начисто забыл, как нужно им пользоваться! Ты даже не представляешь, какова его истинная сила! Когда ты окунаешься в него, вверяя ему безграничную свободу своих сновидений, ты чувствуешь, как целый мир падает к твоим ногам. Воображение вырывается из оков и раскручивается в твоей голове, как бушующий смерч, готовый разорвать любую преграду на своём пути. Этот яростный ураган мечется внутри тебя, преисполненный дикой пляской, могущественный, яростный и первозданный. Он стирает с лица земли всё, что встречается ему на пути, он уничтожает иллюзии, Артур. Иллюзии! А потом… - его проникновенный шепот звучал очень тихо и помимо воли Артуру приходилось вслушиваться изо всех сил, - Потом он превращается в бездну, с клубящимся вокруг неё непроглядным мраком, скрывающим за собой целую вселенную идей и мыслей. Это бездна истинной правды, яростной и жестокой. Хоть когда-нибудь ты заглядывал в эту бездну? – Имс внимательно смотрел на него, медленно восстанавливая дыхание. Он смотрел на него в упор, но его душа находилась где-то далеко от Артура – должно быть, всё ещё блуждала в чернильных просторах человеческой глубины. Его зрачки бешено вращались, напоминая Артуру взгляд дикого животного.

Артур, секунду назад готовый выплеснуть на Имса своё раздражение, удивлённо замер. В этом было что-то странное – не в его собеседнике (хотя и в нём тоже), а в самой ситуации, но он никак не мог понять, что именно.

Имс, наблюдая за стоящим в ступоре мужчиной, поднёс руку к его лицу и щёлкнул пальцами. Это отрезвило его. Артур вздрогнул, теряя нить собственного суждения.

- Имс, мать твою, тебе совсем заняться нечем?

Имс состроил забавную гримасу. В одну секунду с его лица исчезла затуманенность. Он выглядел так невинно, словно полные безумия слова, выброшенные на Артура несколько секунд назад, принадлежали вовсе не ему. С его зрачков сошла заволакивающая дымка, и взгляд вновь стал нормальным – почти человеческим.

- Решил, что ты тоже скучаешь, раз решил вздремнуть посреди рабочего дня, - Имс обескураживающее улыбнулся, - думал, у тебя тут пляж с танцующими сеньоритами, самбука и новый хит Карли Рей Джепсен, орущий из динамиков, а не это… - Имс с кислой миной посмотрел по сторонам, подыскивая нужное слово, - дерьмо.

- Ну, как видишь, ты ошибся, - Артур попытался ему улыбнуться сквозь плотно стиснутые зубы.

Появившийся из-под тонкой полоски губ оскал был настолько искажённым, что даже Имс, никогда и ничего не замечающий вокруг себя, озабоченно спросил:

- Что, зуб болит?

Артур помрачнел.

- Ты не ответил, за каким чёртом припёрся сюда.

- А что? Я сильно напугал тебя, пупсик? – Имс скорчил уморительную гримасу, делающую его похожим на провинившегося щенка с умилённым, полным жалости взглядом, - ты чуть в штаны не наложил, когда я к тебе подкрался.

- О да, - раздражённо ответил Артур, - Так зачем ты пришёл сюда?

- С тобой поболтать, конечно же – Имс округлил глаза, словно он задал ему совершенно очевидный вопрос, - мы сидим в штабе уже несколько часов, я скоро повешусь от скуки.

- Что? Несколько часов? Да как ты только выдержал, бедный, - на перекосившемся лице Артура проступила ирония: выполняя свою работу, он мог застрять в штабе и на несколько суток.

- У меня сильная выдержка - Имс подмигнул ему, игнорируя недвусмысленный сарказм.
Артур устало вздохнул - этот разговор сильно выматывал его.

«Не нужно было вообще показывать своих эмоций, он слишком толстокож, чтобы можно было задеть его» - подумав об этом, Артур развернулся на 180 градусов, и, намереваясь закончить проверку до конца, направился вперёд, - «и насрать, что ты скажешь мне, Имс».

Сверкая идеальной осанкой, он аккуратно обошёл лужу. Как и ожидалось, его тут же окликнули:

- Эй, ты куда? Решил прогуляться по этой помойке?

Артур не ответил.

- Подожди, - до его слуха донеслись быстрые шаги, - я с тобой.

Артур хмыкнул:

- А прогулки по настоящей улице тебе уже не прельщают? Или ты предпочитаешь мой убогий иллюзорный мир реальной жизни? Странно, это так не сходится с тем, что ты говорил сейчас.

- Эй, ну ты же не пошёл на настоящую улицу, а остался здесь. А мне не хватает собеседника, - Имс догнал его и теперь шагал рядом, засунув руки в карманы штанов, - Куда ты идёшь? Рыскать как крыса по тёмным закоулкам, пытаясь уличить нашу девочку в обмане?

- Тебя никто не заставляет идти вместе со мной, можешь вернуться в штаб

- Не могу, я принял лошадиную дозу снотворного, - в ответ на удивлённый взгляд Артура, он продолжил, - ну, чтобы нас никто не отвлекал.

- Нас? – Артур скептически поднял брови

- Ну да, тебе я тоже вколол, Юсуф говорит, отличная вещь, правда, ещё не прошла испытание, - Имс обернулся и задумчиво почесал подбородок, - ты чего остановился посреди дороги?

- Ты вколол мне снотворное? – напряжённая поза Артура не говорила ни о чём хорошем. Он готов был взорваться в любую секунду, - на кой чёрт ты сделал это?! – незаметные до этого момента проекции начали оборачиваться на его крик, - у тебя совсем мозгов нет, а если мы попадём в лимб?

Имс с интересом смотрел на него.

- Чёрт возьми, пупсик, а я уж было подумал, что ты совсем бесчувственная машина, - он шутливо поклонился, учтиво снимая с головы невидимую шляпу, - прими мои искренние извинения.

- Имс, ты совсем ничего не понимаешь, да?

- Туше-туше, приятель. Не кипятись так, я же просто пошутил, - Имс явно старался удержать на лице серьёзное выражение, но его лицо всё равно растягивала неприлично довольная улыбка.

Артур замер на месте:

- Ты… пошутил? – мысленно он схватился за голову. «Чёртов Имс… Не могу поверить, что попался на это».

- Тебе нужно легче относиться к жизни. Уверен, все твои чудачества сразу бы пропали. Это я о твоей излишней подозрительности, конечно.

- Моя подозрительность вытащила тебя из дерьма, когда Эрни сдал нас мексиканской мафии со всеми потрохами, - всё ещё разочарованный тем, что попался на незамысловатый крючок Имса, Артур говорил тихо. Но, как ни странно, Имс не стал останавливаться на его неожиданном промахе.

Вместо этого он захохотал, развивая начатую Артуром тему:

- Ох, старина Эрни, перерывший всё наше грязное белье. Он так долго собирал за нами дерьмо, что готов поспорить - заработал себе отличную грыжу, - Имс не прекращал смеяться. Его лицо было запрокинуто к небу, губы налились вишнёвым цветом, и, в общем, он выглядел очень счастливым. Беззаботно-счастливым, как всегда… Артуру это не нравилось.

- По-твоему, это так уж смешно? – он недовольно покосился на него.

- Такие люди всегда смешны.

- Только вот ты не смеялся, когда на нас объявили охоту все мексиканские наркобароны, и «Офис Энвигидо» в придачу.

- Если твоя мнительность из ста мишеней однажды попала в одну, это ещё не значит, что ты всегда прав. Я думаю, твой скептицизм зашёл слишком далеко, ты уже не можешь отличить плохое от хорошего, для тебя всё это – на одно лицо. Ты сильно глупишь, Артур – вот, что я думаю.

Артур остановился и повернул к нему своё разгорячённое лицо:

- А ещё ты думаешь, что эта чёртова рубашка идёт тебе.

- Эй, - Имс тоже остановился, внимательно разглядывая своего собеседника, - Не приписывай сюда это. Ты отходишь от темы. Давай поговорим об Ариадне, ведь проблема в ней, верно? Ты ведь прекрасно понимаешь, что она – отличный архитектор. Она сразу же просекла всю фишку. И, чёрт возьми, это чудесная рубашка!

Проигнорировав его последнюю реплику, Артур ответил:

- Она слишком увлечена…

- Разве это плохо? Все когда-то были увлечены, уверен, что даже ты, - украдкой взглянув на лицо Артура, он в удивлении приоткрыл рот, - Что, нет? Ты что, продал своё сердце Голландцу Михелю?* – он начал гримасничать, - Оно у тебя теперь каменное? - неожиданно его горячая правая рука легла на белоснежную рубашку Артура, под которой тут же учащённо забилось сердце, - Хм, не чувствую стука, - это было ложью. Стук он слышал, и притом настолько оглушительный, что грозил выбиться из груди, - так значит это правда… А что ты получил взамен? Свои чопорные английские манеры?

- Убери руку, Имс - Артур попытался стряхнуть с себя обжигающую ладонь, но потерпел неудачу.

- А если я не хочу? – внезапно глаза Имса оказались всего лишь в нескольких дюймах от его собственных. Его рука мягко переместилась к груди Артура и осталась там – невыносимая горячая, вызывающая внутри трепещущее чувство.

- Имс… - этот голос был предупреждающим, - Убери руки, пока я не убрал тебя.

- Оу, пупсик злится, - Имс приблизился к нему вплотную. Обе его руки легли Артуру на талию и мягко теребили края рубашки. Выглядел он легкомысленно, но выражение его лица выдавало в нём нездоровый интерес. Он был настороже.

- Это твоя очередная шутка? – Артур смотрел прямо в его глаза. Мерцающая в отблесках солнца зелёная радужка гипнотизировала его.

- Нет, котёнок, я больше не шучу с тобой, - ладони Имса скользнули по его спине, опускаясь ниже, на бёдра и очерчивая их округлую форму.

Артур вспыхнул и оттолкнул от себя мужчину.

- Я серьёзно, Имс, какого хрена ты сейчас делаешь?

Тот обескуражено пожал плечами:

- Я просто даю тебе то, что ты и сам хочешь

- Хочу сам? А не слишком ли ты льстишь себе?

- Думаю, нет, - Имс улыбнулся и внезапно бросился на Артура, опрокидывая его на землю одним массивным рывком и погребая под своим мощным захватом. Артур никогда не видел ничего подобного – эта мгновенная группировка, точный, поражающий удар и переливающиеся под одеждой кубики мышц – невероятно сильные, что были видны даже через плотную ткань пиджака. Имс показал себя во всей красе. Во время его короткого прыжка Артур подумал о том, что хотел бы увидеть его на ринге – секундное желание, о котором он никогда бы не смог его попросить. Он оказался обездвижен. Нависшее над ним тело словно парализовало его. Неожиданно, к его одурманивающей тяжести прибавилось чувство захвата на руках. Артур посмотрел по сторонам: неизвестно откуда взявшиеся тиски охватывали его запястья. Приглядевшись, он понял, что они выходят из земли.

- Что это? – больше раздражённо, чем ошарашено спросил Артур

- Всего лишь моё воображение, - Имс ухмыльнулся, - а ты говорил, оно бесполезное.

Артур перехватил его взгляд и понял, что он не врёт. Повисла секундная пауза, во время которой он с удивлением смотрел на его лицо, а Имс, в свою очередь, скабрезно разглядывал его тело.

- И как давно ты можешь менять чужие сны? - застыв взглядом на его бледных скулах, Имс, казалось, не сразу услышал вопрос.
Немного погодя, он всё же ответил:

- А это важно, пупсик?

- Да, чёрт возьми! Только не говори, что не понимаешь, НАСКОЛЬКО это важно!

Имс ухмыльнулся:

- Да, менять реальность чужих снов – такое не каждому под силу, верно? – его хриплый голос доносился до Артура словно из-за томной, заглушающей звуки завесы, - это даёт человеку невероятные преимущества, например, он может запереть сновидца в его собственном подсознании, которое через несколько лет превратится для него в изолированный лимб, бесконечный и умерщвляющий сознание, или… он может привить свою жертву тисками к земле и хорошенько оттрахать её, - его брови намекающее поднялись вверх, - Интересно, правда?

- Имс…

- Нет, если серьёзно, я думаю, что тебя сейчас должны волновать вовсе не мои способности... Ну, точнее, способности, но в другом плане… Ты понимаешь меня, детка? - Имс похабно улыбнулся.

Артур замер:

- Что ты собираешься сделать со мной?

- Я? – казалось, Имс посмотрел на него удивлённого, - Ничего. Я не причиню тебе вреда. Но он… - глаза мужчины опасно сузились, - вот за кого тебе действительно нужно волноваться…

- Что за «он», Имс? О ком ты говоришь?

Вместо ответа он почувствовал неприятное чувство жжения где-то глубоко внутри. Оно было еле заметным, но постепенно нарастало и доставляло массу неудобств. Артур заёрзал на земле, царапая спину. Нет, не там – болело гораздо ниже, под поясницей. Мужчина сглотнул. Внутреннюю сторону бедра слегка покалывало. Он прекрасно знал, что обозначают эти признаки. Когда ты находишься во сне, а с твоим телом что-то происходит в реальности, отголоски этих ощущений достигают твоего подсознания и врываются в сон. Сон притупляет их в несколько раз, не позволяя разрушить эфемерный мир воображения и высвободиться из крепких оков Морфея. Но, как бы сильно твоё собственно подсознание не оберегало тебя, определённый процент ощущений всё равно прорывается сквозь плотную пелену сознания и достигает тебя во сне.

О чём могло судить то, что он испытывал сейчас?

Медленно, его голову посещали эксцентричные и совершенно невероятные подозрения. С каждой задумкой его глаза расширялись от удивления, а зрачки округлялись до размеров монет от колющего душу страха.
«Разве может быть такое?» - Артур сглотнул собравшийся в горле ком, - «Нет, конечно».

Но довольный, срывающийся от удовольствия голос Имса, зазвучавший над ним, развеял все сомнения:

- А ты хоро-ош, – его возбуждающий стон эхом отдавался в ушах, - Зачем делать это во сне, если можно попробовать наяву, а? Пупсик?

Артур замер на месте.

- Ты… Ты что, трахаешь меня? Чёрт подери, ты трахаешь меня, пока я сплю?! – на секунду он замер, - Подожди, как ты делаешь это? Как ты можешь быть здесь и наяву одновременно?

Вместо ответа Имс запел, издевательски растягивая слова:

- But here's my number, so call me, maybe? Hey, I just met you**, - на секунду он запнулся, забывая слова, но тут же продолжил, напевая только мотив.

Артур содрогнулся, а Имс засмеялся.

- Я знаю, что она бесит тебя, пупсик. Ладно, мне пора идти, больше я тебе здесь не нужен, - облик Имса начал бледнеть и через секунду растворился в воздухе. Артур заметил его странное исчезновение, но времени удивиться ему не было – он сконцентрировал взгляд на другом.

Его сердце билось, как одержимое, а зрачки были расширены от страха. Сказанное Имсом

(А ты хоро-ош, детка)

не давало ему покоя. Он серьёзно? Он точно серьёзно? Одна часть его сознания поверила в это с первой секунды (что ещё можно было ждать от такого, как Имс?), но другая по-прежнему сомневалась в реальности происходящего. Надежда на то, что это его очередная нездоровая шутка, не покидала мозг Артура. Он мог слепо верить своему разуму, твердившему, что даже Имс не смог бы зайти настолько далеко, но опасение, пустившее зерно в его сознании, не могло исчезнуть так просто. Он обречённо закрыл глаза и в воображении явственно представил себе Ремингтон 1858 года, во всех его деталях: чёрное дуло сияет чернотой, изогнутый ствол крепко обхвачен его пальцами, а глянцевая поверхность холодит его разгорячённую кожу. В жизни он никогда не пользовался этой моделью, но нередко слышал о ней от историков, обожавших рассказывать об оружии, использованном в крупномасштабных войнах и революциях. Самому Артуру он казался слишком изящным для убийства – ему не нравились форма и размер ствола, но для самоубийства он подходил идеально. Мужчина открыл глаза и повернул голову вбок. В его правой руке сиял начищенный до блеска револьвер, на поверхности которого отражались солнечные блики, а ствол был обхвачен тоненьким дымком. В очередной раз Артур удивился поразительным качествам сновидений: вещь, которую он держал в руках, в точности повторяла ту, что он только что воссоздал в своей памяти. Проведя большим пальцем по мягкой отдушке оружия, он поднёс ствол к своему виску.

Похоже, выбора у него не было.

Раздался выстрел, и испуганная стая птиц взлетела в небо.

-

Последним, что он услышал, выныривая из дурмана, были крикливые голоса птиц, нарушающие окружавшую его тишину. Первым, что он почувствовал, вернувшись в реальность - пульсирующий член Имса, двигающийся в нём с устрашающей скоростью. Тело Артура звенело от боли, которая сжималась в трепещущий комок между его ногами и растворялась по всему организму, вызывая дрожь и покалывание в мышцах. До слуха доносился рычащий, срывающийся от удовольствия голос Имса, который создавал причудливый контраст с его собственным – полузадушенным, глухо всхлипывающим в подушку. Имс ебал его, не жалея сил, размашисто вгоняя член до самого основания и вынимая его с мягкими хлопками. Его сильные руки с яростью вжимались в талию Артура, оставляя красноватые следы от пальцев, которые в скором времени должны были превратиться в синяки. Коленями Имс фиксировал его бёдра, удерживая их разведёнными. Между ног доносились громкие хлюпающие звуки, и на несколько секунд Артур замер, прислушиваясь к болезненным ощущениям постороннего органа внутри него. Было обжигающе горячо и остро, словно Имс вбивал в него не член, а раскалённую кочергу. Артур зажмурился. Он чувствовал, как на внутренней стороне бедра густеет его собственная кровь. Когда Имс вошёл в него под особенно острым углом, Артур застонал от боли, обращая на себя внимание насильника.

Услышав вполне осознанные возгласы своей жертвы, Имс перевёл взгляд с его задницы, так аппетитно принимающей в себя половой орган, на мокрый от пота затылок.

- Ты так рано проснулся, пупсик, я ещё не закончил, - голос Имса заворковал над ним, словно няня над непослушным трёхлетним ребёнком. Он притворно вздохнул:

- Не думал, что ты почувствуешь меня так быстро, я надеялся, что обойдётся без проблем… но, видимо, ошибся, - услышав эти слова, Артур вздрогнул. Из интонаций Имса постепенно исчезала та напускная легкомысленность, которая сквозила в каждом его предложении. Раньше Артура трясло от раздражения, когда Имс только открывал рот, чтобы сказать очередную скабрезную колкость. Он чувствовал в нём двуличие, плохо скрываемую фальшь, и всегда хотел забраться ему в душу - понять, что он думает на самом деле. Но сейчас, когда истинная сущность Имса приоткрылась для него, он захотел вернуть всё назад. Он почуял опасность, как беззащитная антилопа в условиях дикой природы чует запах хищника. Хищника, который может растерзать тебя в клочья и сожрать без остатка.

- Прости, пупсик, я немного переборщил, - Имс оглядывал его кровоточащую задницу, - Кажется, даже порвал тебя, - Имс вздохнул с картинным сожалением, и через секунду продолжил:

- Но ты знаешь, чёрт побери, как гладко стало тебя ебать после этого? – он изогнул его в более удобную для себя позу и зашёл под другим углом. Артур зашипел. Имс начал говорить с придыханием.

- Знаешь, ведь мы бы могли повеселиться подольше, жаль, что я почти закончил, - спиной Артур почувствовал, как на его губах расплывается ухмылка. Имс вгонял свой член всё глубже, наслаждаясь восхитительными ощущениями, нахлынувшими на него потоком и продлевая агонию человека, лежащего под ним. Когда его член входил до конца, он срывался на животное рычание, вызывающее у Артура нервную дрожь - В сознании ты мне нравишься гораздо больше.

(Боже, пожалуйста, пусть это скорее закончится)

- Ублюдок, - несмотря на липкий страх, обволакивающий тело Артура, подобно наркотической дымке, в его голосе слышалась яростная угроза, - Ты… Ты просто урод, Имс. Ты совсем слетел с катушек, развяжи меня, чёрт возьми! – когда Имс вжимался в него особенно резко, из горла Артура непроизвольно вырывался всхлип, полный какого-то детского удивления. Имсу нравилось это. Нравилось, как Артур, начинавший говорить что-то целесообразное, вдруг вскрикивал и постанывал так пошло, что тут же хотелось засунуть ему член по самые яйца, с громким хлопком, так, что бы он вообще не мог двигаться от боли. Имсом овладели животные инстинкты, стремящиеся унизить и подчинить себе, прорвать стену равнодушия, которая осаждала его все эти годы.

- Хм, дай мне подумать, котёнок, - Имс оценивающе смотрел на него, - как на счёт маленькой услуги? Развяжу тебя, если пообещаешь исполнить.

- Услуга? – Артур непонимающе нахмурил брови, а Имс заулыбался как кот, укравший сметану со стола.

- Ну, скажем - минет? – Артур поперхнулся, - Как тебе? Девственность вернуть не обещаю, но могу не кончать в тебя, чтобы ты сохранил свою честь для мужчины своей мечты. Неплохо же, да?

- Сдохни, Имс…

- Прости, детка, никак не могу. Кто тогда будет кормить бездомных котят, защищать страждущих и помогать обездоленным? – Имс взмахнул рукой с притворным негодованием, - Думаешь, это всё само сделается?

«Не могу поверить» - думал Артур, - «Даже в такой ситуации он ведёт себя, как полный придурок, не прекращая кривляться и дурачиться»

- Чёрт, детка, ты так сексуально выглядишь в этом ракурсе, - руки Имса похабно теребили его ягодицы, - Ты мне так нравишься сейчас – такой открытый.

Артур был прижат к кушетке, уткнувшись лицом в твёрдую, царапающую кожу обивку. Его руки были крепко связаны за спиной, а на голове собственнически лежала правая ладонь насильника, дёргавшая его за волосы и вжимавшаяся в них изо всех сил. Пикантная поза Артура возбуждала мужчину всё больше – его ноги были широко раздвинуты, а под пах была подложена подушка, высоко поднимающая его зад, который в сумеречном свете выглядел очень аппетитно. Его ягодицы давно были отбиты сильными ладонями и теперь на них красовались красные пятна. Поглаживая бедро своей жертвы, Имс произнёс:

- Ты выглядишь, как настоящая шлюха, хочешь посмотреть на себя со стороны? – не дожидаясь ответа, он вышел из него. Артур почувствовал, как болезненное давление в сфинктере исчезло, заменяя его ещё более неприятной пустотой. Стараясь избавиться от тошнотворного чувства, он сжался и заёрзал на мебели, пытаясь скрыть от насмешливых глаз распухшую, истекающую кровью задницу. От Имса это не утаилось. Его всезнающая улыбка разрезала Артура на части.

(Пожалуйста, пожалуйста, господи!)

Имс зашёл куда-то в глубину комнаты, вытащил оттуда огромное зеркало и поставил его прямо перед лицом Артура, рассчитывая его положение так, чтобы он мог видеть себя с ног до головы. Обессиленный мужчина во всей красе увидел своё обнажённое бледное тело - неестественно вывернутое на диване, потное, разгорячённое, и в самом деле напоминающее что-то развратное. У Артура запылали щёки. Он отвернулся от зеркала.

- Ну что ты, пупсик, - Имс опустился перед ним и взял его за подбородок, обращая на себя раскрасневшееся лицо, - всё так и должно быть. Люди не могут заниматься сексом в смокингах и начищенных ботинках, увы… - его палец прошёлся по губам Артура, раздвигая их и проникая внутрь. Буквально через секунду он отдёрнул его. Имс засмеялся и легонько шлёпнул Артура по губам.
- Строптивый – радостно пробормотал Имс, зализывая укус.

Он поднялся с колен, и Артуру пришлось отвести взгляд. На секунду ему открылось голое тело Имса, бесстыдно красовавшееся перед его лицом. Тусклый свет выгоревших ламп оттенял рельефы мышц, а в глаза бросался бронзовый загар, делавший его похожим на древнее божество. Великолепие дополнял вставший член, находящийся в нескольких дюймах от его носа. Тело Имса было полной противоположностью его собственному – нездорово вытянутому, худому, с мягкими округлостями на бёдрах. В позе Имса чувствовалась непоколебимая сила, в изгибах его тела – неуязвимость. Сопротивляться такому телу не представлялось возможным, всё равно оно сломает и подстроит под себя.

Пока он думал об этом, Имс блуждал взглядом по его телу. Он подошёл к кушетке и уселся рядом с Артуром. Последний замер, почувствовав лёгкое прикосновение на своей спине. Ладони Имса невесомо скользили вдоль позвоночника, вызывая внутри незнакомый ранее трепет. Руки Артура покрылись дрожью, тонкие волоски приподнялись над кожей. Он чувствовал тревогу, исходившую от этих невинных ласк, словно они являлись новой прелюдией к насилию. Неудовлетворенность Имса только доказывала его предположение.

- Куда мне кончить, зайчик? В твою задницу или на лицо? – Артур вздрогнул, как от пощёчины. Переведя взгляд на Имса, он понял, что тот не шутит.

- Просто скажи куда, и я отстану, - Имс ласково гладил его по голове.

Собрав последние силы, Артур стряхнул с себя его руку, и яростно прошипел:

- Иди… на хер…

Имс засмеялся. Тихо и угрожающе. Внезапно он метнулся к лицу Артуру, в одно мгновение схватил его за волосы и хорошенько встряхнул. Из горла Артура вырвался стон.

Спустя секунду Имс заговорил снова, но с его голосом произошли кардинальные перемены. Напускная вальяжность напрочь исчезла из него, оставив на своём месте лишь свирепую похоть.

- Если ты не скажешь куда, мой сладкий, я кончу сначала на лицо, а потом в задницу. И между этими двумя событиями тебя будет ждать ещё как минимум час отличного секса. Отличного для меня, разумеется. Согласен на такой вариант?

- Н-нет… - злобные нотки исчезли из его голоса. На их месте остался только испуг.
Имс схватил его за волосы и затряс ими в разные стороны:

- Ну, так отвечай, куда?

Зажмурившись в поисках верного решения этой дилеммы, Артур прошипел:

- Сзади, Имс, - внутри неприятно ныло, но это было лучше того унижения, которое он испытал бы, увидев самодовольную рожу Имса, наяривающего перед его лицом.

Услышав этот ответ, мужчина хмыкнул. Естественно, он понял причины такого решения.

Мысленно Артур приготовил себя к новым прикосновениям и боли, но когда сильные руки перевернули его на спину и высоко задрали ноги, он всё равно почувствовал непреодолимый озноб, сворачивающий его внутренности в скользкий комок. Сердце подскочило. Он начал вырываться.

Разумеется, Имс не позволил ему освободиться. Он навис над его телом и аккуратно развёл ноги, перехватив их за щиколотки. Проскользнув по ноге, его ладони сжали раскрасневшиеся от шлепков ягодицы, а после – переместились на бёдра. И вот, горячие руки уже блуждают по нежной коже живота и груди, игриво вырисовывая вокруг сосков влажные круги, царапая их и стискивая пальцами. Членом он тёрся о внутреннюю сторону его бедёр, заставляя Артура всего покрыться мурашками. Медленно Имс приближался к усталому, уже не пытавшемуся ничего понять, лицу Артура. Его пухлые губы стремительно накрыли губы Артура, искусанные и обветренные, он раздвинул их языком и начал исследовать нёбо. Он захватывал зубами его нижнюю губу, играл с языком и блуждал по дёснам. На несколько секунд Артур растворился в этом поцелуе, невольно закрывая глаза от удовольствия. Но только на несколько секунд. Спустя мгновение, осознав свою глупость, он вновь попытался укусить яростно врывающийся в его рот язык, но проворные руки Имса тут же легли на его шею, пальцами накрывая бешено бившийся пульс.

Отстранившись на секунду, Имс произнёс:

- Только попробуй, и я сделаю тебе гораздо больнее, - после чего он вновь обвёл языком его губы, прикусывая их и втягивая в себя. Его язык опять оказался внутри. Артур чувствовал возрастающее удовольствие от этого поцелуя и члена, упирающегося в его задний проход. Он судорожно вздохнул, прикрыв веки. Горячее дыхание Имса обожгло его ухо, когда тот спросил у него:

- Хочешь, развяжу тебя?

Артур непонимающе уставился на него.

- Разумеется, если ты пообещаешь вести себя хорошо, - Имс улыбался. Артур разглядывал его лицо, пытаясь понять – он серьёзно, или за этим следует очередное предложение минета. Имс выглядел честнее девы Марии.

Артур кивнул.

- Хорошо, - Имс приподнял его на себя, усаживая на бёдра и, протянув руку куда-то ему за спину, достал длинный нож. Перерезав верёвки, сжимающие кисти Артура, он откинул оружие в сторону и притянул его ближе. Их лица были в нескольких дюймах друг от друга. Имс облизнулся.

- А хочешь, сделаю тебе приятно? – обольстительный баритон Имса возбуждал сознание, опьяняя нервные клетки и заманивая в свои сети. Его лицо было покрыто испариной, глаза взволнованно блестели, губы были припухшими. Артур вздрогнул.

- А если я откажусь?

- Тогда я сделаю приятно только себе – его глаза насмешливо улыбались, но улыбка их не была злобной, скорее – хитрой, и невольно Артур улыбнулся в ответ – одними уголками губ. Спохватившись, он покраснел и отвернулся.

«Чёртово дьявольское отродье».

- Так каков твой ответ? - Имс впился в него глазами, не позволяя отвернуться.

- Да.

Он явно был не удовлетворён.

- Что «да»?

- Я согласен, - ответил Артур спустя долю секунды

- На что именно ты согласен?
"Просто произнеси это вслух, котик" - мужчина облизал пересохшие губы.

Артур сдался:

- На «приятно»

Имс рассмеялся.

- Тогда раздвинь ноги пошире, - и не успела новая порция стыда окрасить щёки Артура, как пальцы Имса уже втиснулись в узкое кольцо мышц, заставляя его дыхание оборваться. Он аккуратно вращал пальцами внутри него, растягивая сжавшиеся мышцы. Медленно пробираясь вглубь, он исследовал его изнутри, нажимая на стенки кишечника и отыскивая простату. Неприятное ощущение от вторжения начинало проходить и Артур смог расслабиться. Имс был неожиданно нежен с ним, его прикосновения были неторопливы и размеренны. Артур с удовольствием окунулся бы в мир ощущений, если бы Имс перестал прожигать его своими неистовыми глазами, безумие которых никак не связывалось с ласковыми, дразнящими прикосновениями. Его глаза не позволяли отвернуться и полностью расслабиться, они постоянно держали его на взводе, заставляя ожидать опасности от их беспокойного хозяина.
Должно быть, опасения отразились на его лице, потому что Имс успокаивающе зашептал:

- Всё хорошо, Артур, - не «пупсик», не «девочка», а «Артур». Почему-то именно имя, слетевшее с его языка, подарило Артуру некоторое спокойствие. Имс накрыл его губы поцелуем, таким же медленным и чарующим, как движения его пальцев. На несколько томительных секунд их рты соединились вместе, и каждое касание влажных языков вызывало у Артура тянущее чувство в паху. Он припал к губам Имса, как измученное животное к водопою. Время вокруг них остановило своё движение, сжалось в пульсирующий комок и обессмертило пленительные мгновения.

Это продолжалось удивительно долго, словно их тела превратились в мраморные изваяния, и так и застыли – навечно скреплённые друг с другом, пока Артур не застонал, разрушая связь. Его голос нарушил одухотворённую эклогу***, царившую над ними, но, одновременно с этим, и освободил их сердца от оцепенения, вновь запуская застывшее время.

Глаза Имса очистились от мутной дымки, и он посмотрел на Артура в новом свете. В его взгляде читалась необъяснимая безмятежность, ласковая, и в то же время решительная, как будто он сделал какой-то выбор, до этих пор мучивший его длительное время, и теперь в его душе царит спокойствие. Артур не знал, каково это решение, но чувствовал, что оно важно для Имса. Подумать об этом больше ему не дали. Имс стряхнул с себя пот, и вместе с этим движением его короткое наваждение исчезло. Сильный и властный Имс вновь предстал перед глазами Артура. Он опустил его на кушетку и лёг сверху, коленом раздвигая ему ноги.

- Думаю, больно больше не будет, - с этими словами он втолкнул член в его задний проход.

Артур застыл - боли и в самом деле не было, но внутри забился пульсирующий комок, вызывающий дрожь по всему телу и умоляющий прикоснуться к себе. Член Имса всецело разделял это желание. Когда он начал двигаться, весь мир перед глазами Артура поплыл цветными пятнами. Он выгнулся, чувствуя невыносимое удовольствие глубоко внутри, нарастающее с каждым толчком. Он приподнял задницу и старался подмахивать ускоряющему темп Имсу, который вжимался в него изо всех сил, теряя свой человеческий облик и обретая новый – звериный. Плавные движения ожесточились – Имс доходил до самого конца, резко вбиваясь в него, раздразнивая Артура ещё больше. Тот хрипел и выгибался под ним, шире раздвигая ноги и до боли сжимая кулаки. Гладкие смоляные волосы облепили его лицо. Имс рычал, наблюдая за каждым его движением.

(Боже, Имс, только не останавливайся)

Артур же тонул в невообразимой палитре чувств, навалившейся на него всем своим телом, одурманивающей сознание и заставляющей наслаждаться этим единственным моментом удовольствия, которое стирало его память, вынуждая раствориться в красочных ощущениях. Какая разница, что было и что будет. Единственно важное событие сейчас перед ним – заглатывает его внутрь своей пучины, доводя до экстаза и лишая разума.

(Боже...)

Когда особенно сильный спазм пронзил его тело, Артур кончил, неистово изгибая тело. На некоторое время он впал в кататоническое, бессознательное состояние, сквозь которое слабо слышались скрип кушетки и рычащие стоны Имса. Блаженное забвение проглатывало его, погружая в глубокий сон. Перед тем, как отключиться, он почувствовал последний рывок Имса, кончающего куда-то глубоко внутрь него. После этого глаза Артура сомкнулись, и он окунулся в крепкое забытье, уносящее его куда-то очень далеко.

-

Сноски:
Голландец Михель* - персонаж сказки Вильгельма Гауфа «Холодное сердце». Собиратель человеческих сердец. Тщеславные люди сами приходили к нему, выпрашивая для себя неистощимого богатства. Злодей давал им то, что они просили, но при одном условии – их человеческие сердца он заменял каменными.

But here's my number, so call me, maybe? Hey, I just met you** - строки из песни Карли Рэй Джепсен, музыку которой Имс затрагивал в самом начале диалога. Его упоминания о ней носят иронический характер.

Эклога*** - в данном контексте обозначает идиллическое состояние полного уединения и блаженства двух человек, в своём роде катарсис.

---

09.12.2012 в 00:30

Пишет  Leshaya:

Camera
Название: Camera ("Фотокамера")
Автор: fishwrites
Переводчик:  Leshaya
Бета: Mstelina
Рейтинг: G
Пейринг: Имс/Артур
Жанр: драма, романс
Размер: мини
Статус фика: закончен
Статус перевода: закончен
Дисклеймер: Герои принадлежат их создателям.
Описание: В пустом доме у моря Имс обнаруживает странную фотокамеру… и человека, которого можно разглядеть только на полароидных снимках.
Прим.пер.: Как это иногда бывает, наткнулась на фик совершенно случайно… посвящается Мальве. Надеюсь, тебе это понравится и, может, даже вдохновит на продолжение «Фотографий»)
Прим.беты: Давненько я не рыдала над фиками…) Читайте под музыку. Это потрясающая вещь. Trust me, I’m a Beta.

Listen or download Peter Lewis The Camera for free on Prostopleer

«На фотографии реальность такая утонченная, что она становится
реальнее, чем сама реальность».
Альфред Стиглиц

Непрекращающиеся выстрелы.

Он чувствовал во рту грязь и знакомый медный привкус крови. Его лицо находилось всего в сантиметре от носа Имса, и Имс вроде бы кричал на кого-то. На мгновение мир накренился влево, потом вернулся в нормальное положение.

– Артур. Артур! Не засыпай, ты меня слышишь?

– Я на минутку, – произнес Артур. По крайней мере, подумал, что произнес. Все равно ничего слышно не было. – Я вернусь совсем скоро.

Мир поблек до серого, и только глаза Имса остались тепло-карими.

***

Дом стоял у моря.

Пахло солью, казалось – от высохшей пены, окаймлявшей берег. Имс чувствовал песок босыми пальцами ног. Мягкий и теплый, он как будто едва уловимо пах остывающим кофе.

Дом стоял на вершине высокого, покрытого травой холма. На твердую почву вела извилистая пыльная тропинка, и Имс пошел по ней, чувствуя, как меняется песок под ногами – становится грубее, покалывая кожу небольшими камешками. Но он продолжал идти, и, когда он поднимался на холм, к дому, пятки защекотала сухая трава. К влажной ткани штанов пристали стебельки травы, на закатанные рукава рубашки налипли песчинки. Воротник был расстегнут, и при каждом шаге что-то, болтавшееся на шнурке, касалось груди.

Птиц тут не было – только ветер. Но где-то в отдалении Имс слышал граммофонную музыку: кажется, фортепианные аккорды, но точно сказать было нельзя – слишком тихо играла музыка. Он все шел и шел, ступни потихоньку перестали увязать в песке. Вскоре он добрался до вершины холма (а солнце – до зенита, время здесь текло медленно) и остановился, переводя дыхание. Обернувшись, Имс бросил взгляд на пройденный путь и увидел, что песчаная прибрежная полоса необычайно ровная, словно проведенная по линейке. Линия прибоя окаймляла берег, как белоснежное кружево – подол темно-синего бального платья, но Имс не мог разглядеть, что там, вдалеке.

Мир застыл в покое и безмятежности.

Повернувшись, Имс продолжил свой путь к дому.

***

– А я и не знал, что у тебя такое хобби, – сказал Имс, не в силах удержать улыбку, щекотавшую уголок рта, пока он пролистывал фотоальбом.

Пожав плечами, Артур отвернулся.

– Мне нравится делать фотографии, – сказал он. – Иногда это бывает полезно. Не у всех же такая фотографическая память, как у тебя.

– Ха, – ответил Имс, откладывая альбом в сторону. – Фотографическая память есть у всех. А вот пленка – нет.

Артур выглядел нисколько не убежденным. Но при этом казалось, что он вот-вот рассмеется, и этого Имсу было вполне достаточно. Он покрутил в руках старую полароидную камеру.

– А мои фотографии у тебя есть?

Имс не смог удержаться от смеха, когда лицо мужчины стало пунцовым. Приобняв Артура за талию, Имс притянул его поближе и поцеловал в макушку.

***

Хоть на первый взгляд дорога казалась совсем короткой, солнце уже коснулось горизонта, когда Имс добрался до цели. Он поднялся на пустую веранду по деревянным ступенькам, отполированным песком и ветром и гладким под ступнями. Дом словно был построен по картинке из детской книжки – стены из беленого дерева и широкие окна. Кукольный домик. Входная дверь была расположена точно по центру фасада; краска на ней уже облупилась по краю. Как и все остальное здесь, красная охра выцвела под солнцем, по-видимому, за много-много лет.

– Есть тут кто? – хриплым от долгого молчания голосом окликнул Имс.

Никто не отозвался.

Он поднял было руку, чтобы постучать в дверь, но тут ему в голову пришла идея получше. Дернув за истертую латунную ручку, он обнаружил, что дом не заперт. Дверь со скрипом приоткрылась, и Имс вошел внутрь.

Внутри дом на удивление неплохо сохранился. Плесенью не пахло, подоконники не затянуло паутиной. Только мебель была покрыта тонким слоем пыли. Имс провел по позолоченной рамке фотографии, стоявшей на столе, большим пальцем – кожа на кончике стала светло-серой. На фотографии был изображен мальчик, и знакомые черты его лица заставили Имса замереть, – но, оставив рамку в покое, он пошел дальше, к лестнице, ведущей на второй этаж. К этому времени в окнах виднелся уже только краешек садящегося солнца. Все было залито теплым закатным светом, и Имс подумал, что если кто-то живет здесь, то ему явно тут неплохо. Граммофон все еще играл, так что дом наверняка не пустовал.

Возможно, хозяева просто вышли ненадолго и скоро вернутся.

Имс поднялся наверх по скрипучим ступенькам. В коридоре света не было, хотя на стенах висели старомодные электрические лампы. На плотных обоях были вытиснены ирисы. Имс повернул налево, прошел мимо двух одинаковых запертых дверей и заглянул в третью, приоткрытую.

Затем осторожно толкнул ее рукой.

В комнате стояли две кровати, застеленные по-военному аккуратно – одни ровные линии, уголок к уголку. Имс сделал пару шагов внутрь, скользнув взглядом по пустым стенам и одинокому окну, выходящему на море. Бело-голубые занавески, колыхавшиеся под ветром, привлекли внимание Имса к огромному деревянному сундуку, стоявшему прямо под окном. Имс сперва закрыл дверь, а потом опустился перед ним на колени и, поддев ногтем защелку, открыл ее.

Внутри оказалась знакомая полароидная фотокамера.

Имс достал ее. Воспоминания побудили откинуть крышку, и сверху тут же выскочил прямоугольник вспышки. Внимательно осмотрев камеру, Имс накинул ремешок на шею и встал, с громким стуком опустив крышку сундука. Он уже взялся за дверную ручку, чтобы выйти, но внезапно передумал и снова повернулся лицом к окну. Рассеянно проведя пальцем по кнопкам на камере, он поднял ее на уровень глаз.

Щелк. Вжик.

Снизу из камеры вылезла карточка; ухватив ее большим и указательным пальцами, Имс взглянул на только что сделанную фотографию.

И чуть не уронил камеру.

На размытом полароидном снимке проступила фигура человека, который сидел на кровати, повернув голову к открытому окну. Несмотря на сгустившиеся сумерки, Имс тут же узнал этот силуэт. Он узнал бы его в любом случае.

Артур.

Он поднял взгляд от фотографии; сердце гулко бухало в грудной клетке.

Комната была пустой.

– Артур? – спросил он в никуда.

Ответа не последовало.

Подняв камеру, Имс сделал еще одну фотографию. Переждав щелканье и жужжание, он поспешно выдернул снимок из щели. Но свет угас настолько, что камера не смогла сделать хороший снимок: комната на нем была слишком темной и размытой, чтобы что-то разглядеть.

Имс вздохнул. Сняв камеру с шеи, он положил ее на одну из кроватей и занял соседнюю, даже не подумав о том, чтобы закрыть окно или задернуть шторы. Он сам не заметил, как уснул.

***
– Он принадлежал Мол, – сказал Артур.

Они находились в доме Кобба. Джеймс и Филиппа играли снаружи, лепили снеговиков вместе с Ариадной, а Кобб непрерывно матерился на кухне, где у него явно что-то подгорало. Несмотря на то, что стояла середина декабря, было тепло.

Имс, изучающий кукольный домик, согнулся в три погибели, чтобы рассмотреть миниатюрное зеркальце в миниатюрной ванной.

– Я заново собрал его для Филиппы, когда ей исполнилось шесть, – сказал Артур. – Хотя, как мне кажется, Кобб редко позволяет ей с ним играть. Хрупкая вещь. По-хорошему, не следовало тебя к нему подпускать.

Усмехнувшись, Имс подтолкнул пальцем стульчики в гостиной, выстраивая их в одну линию.

– Твои слова ранят меня, дорогуша, – отозвался он. Домик, сделанный из полированного дерева, имел два этажа. На каждом было по несколько комнат, а соединяла этажи спиральная лестница. На окнах даже висели маленькие занавески, которые можно было задергивать и отдергивать. Имс не смог отказать себе в удовольствии проделать это. Несколько раз.

– Может, попросить Филиппу одолжить его тебе? – сухо предложил Артур, хотя Имс, даже не оборачиваясь, знал, что тот улыбается. Имс принялся изучать комнату с двумя соседствующими кроватями, покрытыми лоскутными одеялами. Открыл мизинцем окно.

Где-то на кухне Кобб в очередной раз что-то уронил и коротко выругался.

– Это ты так спрашиваешь меня, не хочу ли я остепениться? – уточнил Имс полушутя и выпрямился. – Я знаю одно местечко, которое может даже тебе понравиться. Так и вижу: мы с тобой во дворе, белый деревянный забор…

Он поперхнулся смешком, когда Артур бросил на него сердитый взгляд.

– Ой, вот только не надо смотреть на меня волком, – сказал Имс, украдкой срывая с его губ короткий поцелуй. – Там хорошо, я клянусь.

Взгляд Артура смягчился.

– Ну, – сказал он, – разве что оно будет на берегу моря…

***
Наутро дверь оказалась открытой, и когда Имс сделал фотографию, комната была пустой.

– Где же ты?.. – пробормотал он себе под нос, снова вешая камеру на шею и выходя в коридор, чтобы продолжить исследовать дом. Открыв ближайшую дверь, Имс зашел в другую кажущуюся нежилой комнату. Она не слишком отличалась от предыдущей, за исключением того, что вместо одной из кроватей стоял большой деревянный письменный стол. На стене висела рамка с черно-белой фотографией, но Имс так и не разобрал, что на ней было изображено. Подняв камеру к лицу, Имс сделал снимок.

На полароидной карточке, которую он взял в руки, Артур смотрел на него вполоборота. Он сидел на краю стола в своем строгом сером костюме, но без пиджака, закатав рукава рубашки до локтей – в уступку летней жаре. Взгляд Артура был направлен прямо в объектив.

– Вот ты где, – сказал Имс, обводя подушечкой большого пальца ухмылку Артура на фотографии. На глянцевой поверхности, блестевшей в лучах солнца, остался смазанный след. Имс сделал еще один снимок – и увидел краешек рукава Артуровой рубашки у открытой двери. У откры…

– Ну нет, не смей... – начал Имс, но было уже слишком поздно. Он со смешком распахнул дверь пошире, почти выбежав в пустынный коридор.

– Давай же, – сказал он, – выходи!

Щелк – Артур опирается на деревянные перила балкона, отросшие волосы обрамляют лицо. Щелк – Артур сидит в плетеном кресле, глядя в пустую чашку, словно там есть чай. Имс следовал за призраком по всему дому, с постепенно растущей стопкой снимков в одной руке и загадочной камерой в другой. Неподалеку шумело море, совсем как полароид, выплевывающий очередную фотографию.

Щелк – Артур прислоняется к окну, высматривая что-то, оставшееся за границами снимка. Он где-то оставил свой жилет, и Имс мельком удивился этому.

Имс потерял чувство времени. Он забыл о том, что хотел найти граммофон, который все еще играл где-то неподалеку. Он гонялся за тенью Артура по всем дому, и каждая фотография становилась утешающим свидетельством того, что он не одинок. Море успокаивающе шептало что-то на ухо, тихо-тихо, словно неуверенно целуя.

Стало слишком темно для фотографий. А на следующее утро Артур обнаружился спящим в соседней кровати.

Они погрузились в эту утешительную иллюзию размеренной жизни. Вскоре у Имса стало столько снимков, что ему пришлось складывать их в деревянный сундук в той самой комнате этого дома у моря. Кто-то положил туда веточку сухой лаванды, и теперь дерево впитало ее запах, насыщенный и знакомый.


Но однажды…

Имс сделал фотографию. Щелк. На снимке снова была пустая комната.

Сперва он не придал этому никакого значения. Но по мере того, как шло время, стопка фотографий в его кармане только росла, и на них никого не было. И он начал беспокоиться.

– Артур? – окликнул он. – Дорогуша?

Дом ответил привычной тишиной.

В груди Имса проснулся самый настоящий ужас.

Повернув за угол коридора, Имс вошел в комнату, которую Артур любил больше всех остальных – вдоль стен там стояли два высоких книжных шкафа. На подоконнике расположилась бутылка с миниатюрным чайным клипером внутри. Щелк. Тут было так же пусто, как и в остальных комнатах.

– Артур, хватит уже. Артур?

Щелк – коридор, выходящий на узкую деревянную лестницу. Ни следа.

– Артур!

Имс швырнул бесполезные снимки на пол: на каждом, абсолютно каждом после съемки проступал пустой, безлюдный дом. Через приоткрытую дверь балкона виднелся кусочек неба. Было уже далеко за полдень. Очень далеко.

Он снова метнулся в комнату, где провел первую ночь, остановился перед сундуком и откинул крышку, чуть не сорвав ее с петель. Тишину нарушал только стук его сердца, отдававшийся в висках, мысли затопила та же пустота, что царила вокруг. Все снимки были на месте, на дне сундука, и на каждом был Артур. Трясущимися руками Имс сделал еще одну фотографию комнаты. Щелк.

Ничего, кроме мебели.

– Куда ты исчез? – с отчаянием спросил он. – Где ты?

Дом не ответил.

Поймав краем взгляда колышущиеся занавески, Имс перегнулся через сундук и сфотографировал вид из окна.

Щелк. Закатное солнце давало достаточно света, чтобы рассмотреть склон холма, на котором стоял дом, и пыльную тропинку, бегущую в сухой, выгоревшей траве. Именно на ней, в отдалении, на фоне неба обнаружился силуэт человека.

У Имса споткнулось сердце.

– Артур! – закричал он из окна, и тишина поглотила его голос. – Артур!

Я на минутку.

– Артур!

Даже не подумав закрыть окно, Имс выбежал из комнаты, пронесся по коридору, мимо всех закрытых дверей, вниз по деревянной лестнице, потом по коридору первого этажа – и вылетел из выцветшей красной двери, оставив за спиной белый домик у моря.

Он еще раз сфотографировал то место, где стоял Артур, но там уже никого не было. Бледно-желтый полароидный снимок заходящего солнца. Имс снова сорвался в бег, вниз, по ступенькам веранды, и его по-прежнему босые ступни тут же покрылись пылью. Имс помчался по тропинке, все дальше и дальше от белого домика. Он бежал, пока твердая земля под его ногами не перешла в песок. Он бежал, пока песок не стал таким мягким, что Имс утопал в нем с каждым шагом – и остановился лишь у края моря.

– Артур?

Он медленно повернулся кругом. Берег был таким же пустынным, как и в тот день, когда Имс впервые появился здесь, и на песке остались лишь его собственные следы. Он посмотрел на камеру в своих руках – и только теперь заметил окошко счетчика, в углу, прямо под кнопкой затвора.

В нем стояло «1».

Имс глубоко вздохнул и поднял камеру на уровень глаз. Но тут ему в голову пришла внезапная мысль, и он повернул камеру так, чтобы смотреть прямо в объектив.

– Артур, – сказал он морю, – улыбнись.

Щелк.

***
В деревянном сундуке в одной из комнат белого домика, стоящего на холме у берега моря, лежит фотокамера. Извилистая пыльная тропинка ведет с твердой почвы холма на прибрежный песок, и вокруг, насколько хватает глаз, нет ничего, кроме сухой, выгоревшей травы.

Ни одного отпечатка человеческих ног – только морская пена.

На песке лежит один-единственный полароидный снимок.

На нем – двое мужчин. Оба улыбаются.

Я вернусь совсем скоро.

---

13.12.2012 в 10:28

Пишет  Peach Tree:

Автор: Peach Tree
Бета: Tia-can
Название: День перед Рождеством
Пейринг: Имс/Артур
Рейтинг: PG-13
Жанр: флафф, романс
Дисклеймер: Все не мое
Размер: мини (~ 3800 слов)
Примечание: спасибо  ~phobia~ за фотографии зимнего Сеула
Саммари: Под Рождество у Имса с Артуром дело в Сеуле. Разговоры, прогулки и город.
тыкайте на картинку

Снег не прекращая шел уже полдня. Артур отряхнул пальто и посмотрел на стремительно становящиеся мокрыми перчатки. Чудесные темно-серые кашемировые перчатки с шоколадной подкладкой, мягкие, удобно облегающие ладонь и отлично сочетающиеся с пальто.
– Надо было надеть шапку, – сказал Имс, глядя на его волосы, покрывающиеся снежным налетом.
– Тепло, – коротко ответил Артур.
Разговаривать не хотелось. Может, из-за усталости, а может, во всем был виноват Имс, от которого веяло расслабленностью и покоем. Из–за его спокойствия настороженность и готовность отразить возможное внезапное нападение слабели. Артур словно погружался в ленивое беззаботное состояние, чего не случалось давно.
Из магазина рядом раздалась знакомая мелодия – «Jingle Bells» преследовала их весь день, слышалась в холле отеля, торговом центре, супермаркете. Прибавьте к этому попадающихся им навстречу радостных узкоглазых Санта Клаусов и понатыканные повсюду ели – и вот он, культ Рождества, добрался даже до далекой Азии.
– Стремительная американизация, – глубокомысленно заметил Имс, окидывая взглядом стеклянные витрины с надписью «Merry Christmas».
– Зачем им еще праздновать Рождество. Они же буддисты вроде как?
– И перед важными жизненными событиями ходят в гадальные дома. Но это не мешает большей части населения быть еще и христианами.
Артур шагал по тротуару, периодически проводя рукой по волосам и стряхивая снег, и слушал Имса, неторопливо рассказывающего про особенности восточных религий. Так уж вышло, что в канун Рождества они оказались в Сеуле. Вместе.
Город Артуру не нравился. Для столицы с многомиллионным населением он казался каким-то маленьким и тихим: узкие извилистые улицы, вечные горки, на которые приходилось взбираться, череда магазинчиков, тянущаяся вдоль тротуара, и смесь запахов еды и бытовой химии. Иногда ему приходило в голову, что он блуждает по этим улочкам, как по лабиринту.
Кобб еще не прилетел: проводил праздник с семьей. И на дело в этот раз согласился неохотно, с трудом заставив себя покинуть детей. Выглядел он впервые за несколько лет умиротворенным. Благодаря Сайто, каждый, занимающийся делом Фишера, не остался в накладе – Кобб получил больше всех.
Теперь он не нуждался в молчаливой поддержке и бинтовании душевных ран – по крайней мере, они стали затягиваться. Артур знал, что Кобб считал его не только партнером – другом, но Филиппа и Джеймс всегда стояли на первом месте, разумеется. Семья есть семья.
Иногда он уставал от одиночества. Когда он был поглощен работой и мозг занимался поиском лучшего решения проблемы, Артур чувствовал себя четко отлаженным механизмом и смаковал это ощущение. Безделье всегда приводило к ненужным размышлениям, те, в свою очередь, к самокопаниями и неудовлетворенности. Сложно жить с постоянным зудом перфекционизма.
Он любил большие, шумные города, подпитываясь их энергией и отвлекаясь от лишних мыслей. Разве можно предпочесть динамичному, деловому, вечно занятому и беспокойно-живому Нью-Йорку тихий, расслабленный Сеул. Вот в такой атмосфере и приходят смущающие мысли – глядя на оживленных людей и рождественскую атрибутику, Артур окунулся в ностальгические воспоминания о работе с Коббом, совместных ужинах, на которые его приглашала Мол, об их детях, играющих в гостиной.
Есть они пошли не в нормальный ресторан с европейской кухней, а в одно из маленьких корейских кафе. На его возражения Имс скалил зубы и уверенно говорил, что, не попробовав местной еды, он лишит себя половины удовольствия от пребывания в этой стране. Артур не испытывал удовольствия, а к странной, красной от перца стряпне – особого доверия, смутно надеясь, что специи действительно оказывают дезинфицирующий эффект. Имсу, проводящему месяцы на Востоке, может, не привыкать есть в сомнительных забегаловках – о себе он такого сказать не мог. Впрочем, внутри было относительно чисто. И на том спасибо.
– А меню? – хмуро спросил Артур.
Имс указал на вывеску на стене, на которой было написано несколько строчек, напротив каждой – цифры. И это весь ассортимент?
– Мы могли пойти туда, где названия блюд пишут на английском. Хотя ты наверняка знаешь корейский, раз мы здесь, да, Имс?
– Знаю немного. Не волнуйся Арти, я закажу на двоих.
– Только без собачатины и насекомых, пожалуйста.
– Как можно верить стереотипам: здесь подают свинину, говядину и курятину – никакой экзотики.
– Я буду говядину. Что у них есть выпить?
– Ты же в первый раз? Тогда лучше запивай водой.
Имс сидел напротив и улыбался. Глаза у него подозрительно блестели, но Артур сегодня был совершенно не в форме, чтобы задумываться об этом – он просто кивнул и откинулся на спинку стула, глядя в окно. На улице так же падал снег, спешили по делам прохожие, проезжали машины – в основном почему-то белые или черные. К ним подошла улыбающаяся женщина и что-то спросила,странно растягивая слова. Имс ответил.
– Когда ты выучил корейский? – спросил Артур, наблюдая, как она идет через зал и скрывается за дверью.
– Жил здесь недолго лет пять назад.
– Зачем?
– Было одно дело, – Имс посмотрел в окно,– проникнуть в сон к главе корпорации, в которой очень удачно разрабатывали технологии – удачнее, чем в компании заказчика. Сымитировать нужно было его сына. На обработку объекта ушло несколько месяцев: подобраться к нему оказалось сложно, плюс понадобилось изучить местную специфику. Хотя во сне не важно, на каком языке говорит объект, – подсознание не ограничивает себя языковым барьером. – Имс потеребил нижнюю губу.– Я тогда много узнал о жизни обычных корейских студентов.
– И как?
–Сын объекта учился в Сеульском университете – он считается самым престижным, конечно, куда еще такой папаша отправил бы отпрыска. Его досуг ничем особо не отличался от жизни какого-нибудь студента американского колледжа – вечеринки, девочки, друзья. Учитывая восточные традиции – родителям парнишка и слова поперек не мог сказать, профессорам при встрече кланялся, занятия не прогуливал. Что не мешало ему курить травку и после попоек блевать на улице.
Артур поморщился и поправил воротник пальто.
– Ну, типичный избалованный сынок богатых родителей. После учебы ему прямая дорога в компанию отца. У них студенты из хорошего университета вообще могут не учиться – лишь бы не выгнали. А работодатель в первую очередь будет смотреть не на личные качества, а на диплом.
Женщина подошла к ним и выложила с подноса на стол много маленьких чашечек.
В одной лежала белая спутанная трава с желтыми зернами, напоминающими кукурузу. В другой – куски чего-то овощеобразного, залитые красной жижей. Артур молча прищурился. Имс взял палочки из подставки на столе и, подцепив капустный лист, покрытый красными комками, энергично задвигал челюстями.
В общем-то, поесть можно будет и в отеле.
– Попробуй, пупсик, не стесняйся. Самая известная корейская закуска – кимчи. По версии национальных диетологов, лечит почти от всех болезней, включая рак желудка – когда его не вызывает.
– Спасибо, я дождусь основного блюда. Надеюсь, это не весь заказ?
– Ну, что ты, разве я могу оставить тебя без мяса. Голодный ты еще злее, чем обычно.
За столиком в стороне сидел средних лет кореец и методично поглощал рис, вытаскивая белые слипшиеся комки из миски и отправляя в рот. На его столе стояла еще одна такая же миска, пустая, чашки с остатками закусок и больная черная посудина – видимо, в ней принесли основное блюдо. У корейца активно двигалась нижняя часть лица, а глаза казались застывшими.
Женщина вернулась, неся две миски с рисом и две дымящихся больших чашки.
– Вот твоя говядина, Артур. Наслаждайся.
Артур заглянул в чашку. Прозрачная лапша с маленькими кусочками мяса плавала в бульоне. Он взял палочки и выловил кусок. Не стейк, конечно, но сгодится.
Имс облизал покрасневшие губы.
– Нравится?
– Нормально.
Ему принесли красный суп, в который он тут же вывалил весь рис. Артур скептически посмотрел на получившееся месиво.
– Так вкуснее. Давай тебе тоже…
– Нет! Спасибо.
– Ты чертовски консервативен, милый. С таким враждебным отношением ко всему новому – как ты держишься в нашем бизнесе?
– Моя работа заключается в том, чтобы организовать и проконтролировать. И открытость – не то, что позволяет хорошо ее выполнять. Умение избегать угроз и минимизировать риски, например, важнее.
– Не будь таким занудой. Все корейцы делают это.
– Еще они едят собак и строят коммунизм. Хотя лапша мне, пожалуй, нравится.
Имс удовлетворенно наблюдал, как он ест. Сам он давно покончил со своими закусками, частью артуровых и доел суп. Потянувшись к стоявшей бутылке с водой, он наполнил стакан и почти залпом выпил содержимое.
– Правило номер один корейской кухни: если еда красная – она острая.
– Очень? – спросил Артур, глядя на опухшие губы и покрасневшие глаза Имса.
– Давно не ел такое и отвык. Я сейчас.
Имс встал из-за стола и направился к двери, за которой скрылась хозяйка.
Бульон почти остыл. Он отложил палочки и оглядел стол. Несмотря на аппетит Имса, закуски все так же не внушали доверия. Хотя зеленый перец выглядел нормально – кажется, в отличие от красного, он не должен быть острым. Артур посмотрел и решился. В конце концов, нужно оценить местную кухню. Он взял тоненький стручок и откусил половину.
– Кстати, еще один приятный бонус – за добавку риса платить не надо.
Артур резко вдохнул, хватая ртом воздух. Небо обожгло, в горле запершило, а на глазах невольно выступили слезы. Он закашлялся.
– Все-таки решился рискнуть и сразу по-крупному, – весело сказал Имс, глядя на остаток перца. – Нет, Артур, от воды тебе станет только хуже. Подожди, скоро само пройдет. – Он забрал из рук спасительную бутылку.
Артур сглотнул. Во рту полыхало, язык начал неметь. Не стоило недооценивать основательность корейцев.
– Открытость к новому? – обиженно выговорил он распухающими губами. – Он же был зеленый!
Имс растянул губы, увеличившиеся раза в два, и радостно кивнул.
–Теперь правило номер два: если еда не красная – не значит, что она не острая. Пошли, я знаю, что тебе поможет.
Артур поморщился, но ничего не сказал, поднявшись вслед за Имсом. Тот расплатился с улыбающейся женщиной, и они вышли.
***
Имс привел Артура в «Баскин Роббинс». Сидя за столиком с креманкой мороженного, Артур думал, что день проходит под знаком странной еды. Он не помнил точно, когда в последний раз ел мороженое – полгода прошло точно. Но жжение действительно уходило.
– Ты подозрительно покорный сегодня, – сказал Имс, – мне, конечно, нравится, когда ты слушаешься, но – предупреди, если надо будет сорваться к новому заказчику или начать отстреливаться.
Артур рассеянно посмотрел на него.
– Или это обычная предрождественская подавленность? О чем ты думаешь, Арти?
– Какая еще «предрождественская подавленность»? Ну что ты несешь.
– Обычная. Конец года, люди подводят итоги, подсчитывают успехи и провалы, строят планы, большинство остается недовольными: в семье все хорошо, а работа не устраивает – дали повышение, но ушла жена, дети есть, но разочаровывают – карьера на подъеме, но детей нет. Многие не удовлетворены тем, что имеют, а в будущем не видят улучшений – и вот у чувствительных натур есть повод хандрить.
– То есть считаешь меня неудовлетворенным подавленным неудачником? Не думал, что я произвожу такое впечатление.
– Ты не неудачник.
– От «неудовлетворенного» и «подавленного» ты не отказался.
Имс положил ложку в опустевшую креманку и, прищурившись, посмотрел на него.
– Слышу, как ты напрашиваешься на утешение, но разве я могу врать в таком серьезном вопросе, милый? Это было бы не по-дружески. Ты действительно не удовлетворен и подавлен. Но я здесь, и я могу помочь с этим. Если хочешь.
Артур фыркнул. Ему пришло в голову, что разговор начал принимать какой-то двусмысленный оттенок. Имс задумчиво смотрел, прикусывая нижнюю губу, которая почти вернулась к своим обычным размерам. Иногда казалось, что флиртует он на автомате, без цели, не заостряя внимания на поле и наличии заинтересованности собеседника. Как испанцы целуются при встрече – не вкладывая дополнительного смысла в свои действия. Только что спрашивал у сидящей за столом Ариадны про тайники в лабиринте – и тут же, наклоняясь вплотную, улыбается и громко шепчет «молодец, малышка, твоя головка отлично работает». Или, сев вплотную к Юсуфу, закидывает руку на спинку его стула и, пока идет обсуждение планов операции, бросает на него масляные взгляды и облизывает губы.
Артур отмечал такие вещи – он внимателен, его работа – знать все мелочи, чтобы команда хорошо выполнила заказ.Поэтому он не был впечатлен, когда Имс, не особо скрываясь, рассматривал егозадницу или то и дело вставлял в разговор свои «дорогуша» и «пупсик». В этом ведь не было подтекста или предложения – а если бы были…ну, тогда, может, он бы подумал над этим. Бывало, намеки Имса раздражали, но границы он не переходил. Он достаточно профессионал, чтоб не домогаться тех, с кем работает.
– Когда ты в последний раз трахался? – интимно спросил Имс, наклонившись к нему.
По крайней мере, открыто. Что?...
– Не думаю, что это твое дело, – спокойно ответил Артур, с досадой чувствуя, как кровь приливает к щекам.
– Обычный вопрос. Секс хорошо прочищает мозги, не помешало бы сейчас – при твоем настроении.
Он выжидательно посмотрел на Артура. Трудно было понять, насколько он серьезен. Глаза Имса лукаво блестели.
– Я, пожалуй, откажусь, – ответил Артур, приподнимая бровь.
Имс с понимающим лицом кивнул и улыбнулся. Артуру почудился огонек азарта в его глазах, и внутри зашевелилось неясное предвкушение.
– Скажи, когда передумаешь.
Артур закатил глаза и вздохнул. Он определенно был сегодня не в форме. У Имса, не получающего отпор, развязывается язык, а ему только палец протяни – откусит всю руку.
– Буду конкретнее: Имс, у меня нет желания с тобой спать. Кстати, я не разделяю мнения, что проблемы можно решить сексом.
– Признал, что у тебя проблема? Уже лучше, Арти. Это первый шаг к решению. Давай поговорим об этом.
– Если ты мне надоешь, я пойду в отель и оставшиеся два дня буду заниматься своими делами – придется тебе искать другую компанию. А с тобой встретимся послезавтра, на общем сборе.
– Проведешь Рождество в одиночестве, погруженный в мрачные мысли?
Артур встал и молча начал надевать пальто.
– Как хочешь, малыш. Если тебе так нравится быть букой.
– Это уже слишком, Имс. «Малыш»?
– Ладно, слишком быстрый прогресс в отношениях, понял. Вернемся к «пупсику».
– На какие уступки мне приходится идти ради командной работы.
– А мне – ради сохранения твоего душевного спокойствия. Я вынужден отказывать немым крикам о помощи твоего либидо…
Они вышли из кафе, снова попадая под снегопад.
– Возьмем такси или прогуляемся?
Артур огляделся. Снег аккуратно покрыл ветки деревьев и мостовую.
– Поехали на автобусе, – неожиданно для себя сказал он.
Имс посмотрел на него и кивнул.
***
Свежий запах снега приглушил ароматы местной кухни и стирального порошка, весь день раздражающие обоняние. Побелевшие улицы с виднеющимися повсюду украшениями перестали давить своей теснотой и напоминали декорации рождественского фильма. Компания парней весело перекрикивалась и кидалась снегом посреди дороги. Они прошли мимо и начали взбираться на очередную горку.
– Мы идем к остановке? Кажется, нам нужно к магистрали.
– Это короткий путь.
Имс глубоко вдохнул, когда они оказались на ровной поверхности. Артур скептически посмотрел на окружающие их маленькие домики, обнесенные заборами, увитыми плющом. Имс подошел к засыпанному дереву и потянулся, нагибая ветку с несколькими плодами.
– Имс, не воруй у корейцев.
– Поздно, Артур, мы обещали госпоже Ким узнать о счетах ее мужа, помнишь?
– То же самое можно купить на улице.
– Это не то же самое. Вот она, свежесорванная спелая хурма. К тому же подмороженная – в этом самый смак, – Имс достал из кармана пальто платок и протер покрытый ледяным налетом фрукт.
Артур смотрел, как он вгрызается в холодную хурму крупными зубами и двигает щеками, согревая во рту кусок.
– Вкусно. Попробуй.
– Почему мне кажется, что ты весь день пытаешься угостит меня чем-то сомнительным… Там, случайно, не хозяин хурмы недобро на нас смотрит?
– Ты о его характерном прищуре? Наверняка просто задумался. Или не привык к иностранцам.
– Имс, он идет к нам. Если не хочешь объяснять, почему дорого одетые иностранцы воруют его фрукты, отвернись и продолжим искать остановку. Брось уже хурму!
– Теперь это будет невежливо – он ведь ее вырастил.
С непроницаемыми лицами они уходили от дерева. Когда кореец скрылся из виду, Имс весело посмотрел на Артура.
– За воровство хурмы меня еще не преследовали.
– Авантюризм у тебя в крови – везде найдешь неприятности.
– Приключения, скорее. И не скромничай, Артур – ты такой же.
– Вряд ли.
– Да, и не спорь – ты только пытаешься выглядеть прилично. Привык скрывать свою мятежную натуру под маской благопристойности – а вернее, ханжества и занудства. Это при нашем-то бизнесе. Кем ты себя считаешь, Артур, вором-джентльменом? Чем ты лучше других?
– Я не считаю, что лучше, Имс.
Продолжая идти, Имс взял его под руку,проигнорировав артуров порыв вырваться.
– Знаешь, почему девицы раньше так часто падали в обмороки? Такая болезненная хрупкость даже притягивала мужчин, которые считали ее признаком тонкой, чувствительной натуры. Это же романтично – носить даму сердца на руках. А причина банальная – туго затянутые корсеты. Все эти шнурки и косточки, которые должны былидержат осанку и стягивать фигуру в нужных местах, придавая ей нужную форму: тонкость – талии и пышность – груди. В таком обмундировании дышать полными легкими было проблематично. Стоило даме чуть переволноваться – пульс учащался, но сделать нормальный глубокий вдох она не могла, отсюда головокружения и обмороки. Как, наверное, женщины были рады, когда мода прошла.
Артур посмотрел в серое, затянутое облаками небо. Снег наконец-то перестал.
– Знаешь, почему тебе хреново сейчас, Артур?
– Догадываюсь по твоей аллегории… хотя давай, просвети. Ты-то точно знаешь, не так ли?
Имс остановился и развернулся. Артур уперся взглядом в привычнуюкороткующетину и заглянул в серьезные глаза.
«К чему все это?» – подумал он.
– Послушай, нужно иногда себя отпускать, ослаблять шнуровку. Это постоянное подавление желаний ни к чему хорошему не приведет – нельзя постоянно сдерживаться. Нужно иногда расслабляться Артур, а то не сможешь дышать. Ты же не такая ледышка, какую пытаешься из себя сделать.
– Ошибаешься, Имс. Ты приписываешь мне какие-то свои – дикие – желания. Свои я по возможности реализую. И, представь, – не все считают самодисциплину и сдержанность вредными.
Он пристально посмотрел на Имса.
– Что за сеанс психотерапии? Сначала мне нужно решать проблемы сексом, теперь –расслабить внутренний корсет. Ты так развлекаешься в отсутствии дела?
– Конечно, пупсик, ты мой вечный источник развлечения. Не хочу терять его, когда ты слетишь с катушек или погрузишься в депрессию. Работа у нас сложная, каждый стресс может привести к неприятным последствиям.
– Я пока не путаю сон с реальностью.
Имс вздохнул.
– Это ощущение, что у тебя нет желаний – от того, что ты их задавил. Загляни поглубже – у хороших воспитанных мальчиков больше всего грязных секретов.
– Чувствую, скоро в разговоре всплывет Фрейд. Секс, психоанализ, грязные желания – послушай, да мы уже о нем говорим!
– Арти, если ты шутишь над своими проблемами или игнорируешь их…
– Ну хватит. Весь день слушаю всякий бред. Имс, мы работаем вместе. Ты мне не друг и не настолько близок, чтобы заговаривать на такие темы. Не знаю, что на тебя нашло –желание со мной переспать я еще могу понять, но хватит копаться в моих мозгах.
Имс положил руки на плечи Артура, легонько сжав, и мягко сказал:
– Понимаю – я не настолько тебе близок. Но у меня есть право, как ты сказал, лезть в твои мозги, потому что, когда мы вместе пойдем в сон, я все равно в них окажусь. И не хочу неприятных сюрпризов. И да – желание с тобой переспать у меня есть, рад, что хоть это ты понимаешь.
Артур отодвинулся, освобождаясь.
– Давай возьмем такси, – сказал он, отвернувшись.
Снег лежал на изогнутых крышах маленьких домиков и фонарях, под ногами он начал таять, превращаясь в неприятное месиво. Артур закусил губу, отгоняя нахлынувшую вдруг непонятную тоску. Имс сзади разговаривал по телефону, одновременно оглядываясь. Артур смотрел, как он подходит к табличке с названием улицы, продолжая объяснять что-то в трубку. Щеки у него покраснели от холода, а изо рта шел пар.
– Десять минут.
– Хорошо. Я вижу там лавочку, пойдем сядем.
Артур отряхнул снег и сел, пытаясь не слишком помять пальто. Имс подошёл к нему и остановился, засунув руки в карманы. Потом сел рядом. Пока не подъехала машина, они молча сидели, время от времени кидая взгляды на стоящие вокруг домики и тусклое небо.
***
Несмотря на непонятное настроение и некоторые проблемы с концентрацией, обязанности свои он выполнил безукоризненно – все-таки склонность к перфекционизму служила не только источником самоедства. Да и дело было несложным, без неприятных неожиданностей, и команда подобралась хорошая – каждый четко выполнил свою часть плана. Словом, госпожаКим осталась довольна, а они – с деньгами.
Когда они с Имсом возвращались в отель, идя по засыпанным снегом улицам, Артур подумал, что город, ему, пожалуй, нравится. Работать, поддерживая напряженный ритм, здесь было бы странно – слишком расслабляюще действовала на него эта атмосфера. Но хорошо бы поселиться здесь в конце, после выхода на покой – который ждет их, если повезет, – купить один из маленьких приятных домиков, гулять по паркам, созерцая рассыпчатую яркость листьев осенью и хрупкость снежных покровов зимой. Завтракать круассанами из французской кондитерской или рисовыми пирожками из супермаркета, обедать корейским супом, а ужинать в хорошем ресторане. Или научиться готовить корейскую еду и остаться дома, проводить тихие вечера за разговором…не одному. Боже милостивый, каким он стал сентиментальным. Это все Рождество и Имс, заставшие врасплох.
– Когда улетаешь? – спросил Имс.
– Сегодня вечером. Полечу в Нью-Йорк, – зачем-то добавил он.
– Даже не останешься на ночь, попрощаться с городом? Думал, тебе здесь понравилось.
Артур улыбнулся.
– В итоге – да. Поэтому и не прощаюсь.
– Значит, вернешься.
– Вероятно.
– Насколько вероятно? Мне нужны гарантии, – шутливым тоном начал Имс, серьезно глядя на него.
– Даже не знаю… а какие гарантии тебе нужны? – Артур изобразил задумчивость. – Я бы бросил монетку в фонтан, но их отключили на зиму. Хочешь поискать работающий?
– Не представляю, где мы его найдем. Придумай что-нибудь другое, – Имс остановился, нерешительно провел рукой по его плечу, будто отряхивая с пальто снег – которого, впрочем, там не было.
Все-таки этот город странно действовал на него. Откуда-то появились мягкость, и сентиментальность, и фантазии о будущем. Сам себе он казался растерянным, никак не могущим сосредоточится и надеть привычную маску замкнутого и делового педанта. Таким ли видел его Имс? Имс сам казался другим – непривычно тихим и серьезным, словно оставившим свою ленивую наглость и задор в жаркой Момбасе. На него тоже действовала городская атмосфера? А стал бы Артур безбашенным авантюристом, пожив в Момбасе?…Даже мысли в голову лезли странные.
Имс стоял рядом, ожидая ответа и задумчиво обводя пальцами пуговицу на его пальто. Пожалуй, ему шли эти чуть сдвинутые брови и поджатые губы не меньше наглой ухмылки. Артур накрыл ладонью пальцы Имса и шагнул ближе, замечая промелькнувшее в глазах удивление, которое почти сразу сменилось удовлетворенностью. Он осторожно коснулся сухих губ, обхватил другой рукой крепкую горячую шею Имса, сразу оказавшись тесно прижатым к его телу. Имс гладил его спину, отвечал, целуя медленно, словно пробуя, и недовольно замычал, когда Артур начал отстраняться.
– Не слишком существенные гарантии, я бы сказал.
– Я выразил свое расположение идее возвращения… в город. Что тебе еще нужно?
– Более активного и наглядного проявления интереса. Хотя это мне тоже понравилось.
– Твои аппетиты растут ни по дням, а по часам.
– Ты даже не дал облапать свою симпатичную задницу.
– Учитывая, что на мне пальто, вряд ли бы ты что-то смог нащупать.
– Дашь мне, когда вернемся в отель? Только потрогать, разумеется! Чтоб знать, с чем предстоит иметь дело.
– Отвали, Имс.
– Не будь ты таким ханжой, дорогуша, – я еще не готов делать предложение, если ты против секса до свадьбы.
– Я подумаю над твоим предложением.
– Каким именно? – растерялся Имс.
– А что, их было два?
– Три, если считать далекую и почти нереальную перспективу свадьбы. Почему мы вообще говорим о свадьбе? Так и знал, что ты очень коварен: даже не дал мне дотронуться до задницы, а уже говорим о свадьбе. Черт, ты из меня веревки вьешь.
– Ты сам заговорил о свадьбе, – весело сказал Артур. – Не то чтобы мне нравилась эта идея…
– Так, а почему это тебе не нравится… – Имс тряхнул головой. – Мы можем просто вернуться к твоей заднице, наконец?
– Давай вернемся, раз уж ты так на ней зациклился.
– Ну, и дадут мне ее потрогать? – не дал себя сбить Имс. – В чисто ознакомительных целях.
– Я подумаю.
– А ты умеешь торговаться, детка. Надо будет сводить тебя на рынок.
– Не называй меня «деткой», – негодующе сказал Артур, сдерживая улыбку.
– Прости, дорогуша.
Снова начался снег, обновляя покров на деревьях и крышах, засыпая волосы и пальто. На Артура неожиданно накатила приятная тоска, томление, сладко тянущее в животе, которое бывает, когда в предвкушении открываешь новую книгу любимого автора или собираешься с головой погрузиться в разгадку непонятного дела. Он редко радовался переменам, вносящим путаницу в отлаженный распорядок его жизни, но сейчас чувствовал, что эти ему понравятся.
Город окружал их, погружая в возбужденно-праздничную и одновременно уютную рождественскую атмосферу, вызывая невольные задумчиво-рассеянные улыбки на лицах. Наверное, впервые за долгое время Артур позволил себе плыть по течению, впитывая ожидание чуда, витавшее в воздухе.
Наверное, поэтому он не возражал, когда Имс взял его за руку, уверенно сжав ладонь.

---

03.01.2013 в 01:40

Пишет  Голубь мира:

Название: Жара в Момбасе
Автор:  Голубь мира
Бета: Ищу
Фэндом: Inception
Размер: мини
Жанр: PWP, NC-17
Дисклеймер: персонажи не мои
Саммари: а что, если бы за Имсом поехал не Кобб, а Артур?
Разрешение на размещение: нет

Черт бы побрал Кобба с его дурацкими просьбами!
Артур резким движением руки потянул вниз узел галстука. Жара в Момбасе стояла невыносимая, а оделся он явно не по погоде. Волоча за собой пусть небольшой, но тяжелый и неповоротливый чемодан, он успел проклясть Дома раз пятнадцать прежде, чем наконец вырвался из духоты аэропорта с его ниоткуда возникающими очередями и поймал такси.
Таксист по-английски говорил с трудом, но хотя бы понял место назначения. Всю дорогу, Артур чувствовал на себе изучающий взгляд в водительское зеркало.
Гостиница оказалась четырехэтажным знанием, явно знававшим лучшие времена. Артур нахмурился, перекидывая на руку поудобнее ворох верхней одежды, и поспешил на ресепшн.
Раздражение от жары и усталости, как, впрочем, и от неприятного поручения Кобба практически улетучилось после прохладного душа. Уже укладывая волосы привычным способом, Артур ободряюще подмигнул своему отражению.


В белой рубашке и жилете из плотной ткани он был больше похож на крупье. Прохаживаясь между игорных столов казино, он, однако, не обращал внимания на происходящее за ними. Он искал того, за кем его послал Дом.
Имса он нашел даже слишком быстро. Тот сидел ссутулившись за одним из столиков и задумчиво крутил в руке фишку. Артур только усмехнулся внешнему виду старого знакомого и начал разговор из-за его спины.
- Я не думал, что ты так долго будешь прятаться здесь.
Имс обернулся не сразу, но выпустил из ладони фишку, переключая внимание на голос.
- Артур, - констатировал он неопределенным тоном и медленно повернул голову.
Артур сел напротив него, но облокачиваться на спинку стула не решил. От этого вся его поза казалась напряженной.
- Кобб хочет тебя в команду.
- Это всё, что он хочет? – губы Имса растянулись в усмешке. – Поэтому он и прислал за мной свою верную собачонку?
Артур, казалось, раздраженно выдохнул, но лицо его продолжало сохранять независимое выражение.
- Он занят поисками нового архитектора. У нас мало времени.
Имс распрямил плечи и слегка прищурился.
- Если Кобб хочет, чтобы я с ним работал – пусть приезжает сам.
Напускное спокойствие Артура явно дало трещину, поэтому когда Имс поднялся, он повысил голос.
- Я не приму отказа, мистер Имс.
Тот остановился всего на секунду, чтобы снисходительно улыбнуться.
- Неужели? Я думал, ты уже привык к отказам, Артур.
Артур крепко сжал кулак, глядя на фигуру бывшего любовника, теряющуюся среди толпы.

Звонить Коббу и докладывать о провале не хотелось. Артур оттягивал этот момент как мог. После того, как Имс ушел, он попытался отвлечься. Он покинул казино почти сразу, отыскал более-менее сносный ресторан и поужинал наедине со своими мыслями. Два бокала вина, кажется, даже сумели немного поднять вконец испорченное встречей настроение. Артур вернулся в гостиницу уже после полуночи.
Закрыв дверь изнутри, он насторожился, почувствовал присутствие чужака в комнате. Но даже при желании не сумел бы увернуться от такого захвата. Сильные руки прижали его лицом к стене, не позволяя освободиться. В шею пахнуло чужим горячим дыханием. Артур попытался толкнуться от стены ногами и ударить нападавшего затылком, но тот был настороже.
- Артур, - произнес Имс тихо и тот послушно замер. Но всего лишь на мгновение.
- Всё такой же строптивый… - продолжил Имс и скрутил его руки сильнее, вырвав из горла Артура невольный стон боли. – Не думал, что Коббу нравятся такие.
Его жертва, скрипнув зубами, всем весом навалилась на него.
- Что ты несешь? Отпусти, придурок. Ты что, пьян?
Имс неприятно улыбнулся, но всё же отпустил мужчину и шагнул вглубь комнаты. Артур, растрепанный и со сбившимся дыханием, дергано оправил одежду, не спуская глаз с незваного гостя.
- Что тебе здесь нужно? - запястья горели от захвата, и он потирал их. – Или ты передумал?
Имс устроился в кресле и сделал глоток из стакана. Отвечать он не торопился.
- Имс, - пауза, повисшая в комнате, тяготила.
- Как ты нашел мой номер?
Имс одарил Артура таким взглядом, что тот понял - известно ему было не только нахождение комнаты, но и номер рейса самолета, принесшего Артура сюда.
- Если твой ответ по-прежнему «нет» – тебе нечего тут делать. Я хочу спать, - Артур нахмурился и принялся расстегивать жилет.
- Ты приехал только из-за Кобба? – спросил вдруг Имс.
Артур уже отвернулся к шкафу.
- Он попросил меня об услуге. Это важное задание, полагаю самое важное в его жизни, -откликнулся он.
Имс снова поднялся – был слышен скрип кресла, но Артур даже не повернулся.
- Ты им так дорожишь?
- Кобб - мой друг, - спокойно отозвался Артур.
- А я?
Имс стоял за его спиной, не нужно было оборачиваться. Артур поджал губы.
- Что ты?
- Ты ведь не забыл, - утвердительно произнес Имс и положил руку на его плечо.
- Ничего не забыл, - ответил Артур холодно и обернулся. – И больше не попадусь.
Имс слегка наклонил голову в бок, всматриваясь в лицо бывшего любовника. Артуру нужно было отдать должное – корка льда, которую он нарастил вокруг себя, была внушительной. И такой заманчивой.
- Я поеду с тобой. При одном условии.
Артур вопросительно приподнял бровь, глядя на своего гостя.

Артур очень долго работал над собой. Старательно глушил в себе всякое проявление слабости по отношению к этому самодовольную наглецу. И был на сто процентов уверен, что теперь точно устоит, справится с любым поворотом событий.
Поцелуи Имса было трудно сравнить с чем-либо. Его запал и страсть не терпели даже намека на сопротивление. Артур только ухватился крепче за его плечи, с трудом сохраняя самообладание, твердя себе, что сейчас, через еще одну секунду, он толкнет его в грудь и выскочит из номера. Но секунды шли, а он все так же стоял на месте, позволяя целовать себя не только в губы, но и шею.
Имс никогда не разговаривал во время секса, никогда не шептал ничего в горячке, не разменивался на глупости. Но его дыхание, движения и напор, действовали на Артура сильнее, чем что-либо. Он не успел опомниться, как они оказались на потертом красном диване из плюша. Идеально отглаженная белоснежная рубашка Артура комом упала на пол, и мужчина застонал, вцепившись пальцами в мягкие диванные подушки.
От Имса пахло пряностями и немного алкоголем: он никогда не пользовался одеколоном – это Артур знал давно. Внезапно нахлынувшие воспоминания заставили на мгновение очнуться, придержать любовника за плечи, но Артура хватило только на это краткое мгновение. Имс нетерпеливо сдернул с него брюки и, не обращая внимания на слабое сопротивление, продолжил ласки.
- Не будь девчонкой, Артур, - выдохнул он на обнаженный живот. – Я же вижу, ты хочешь.
Горячие губы сомкнулись на его члене, заставляя затрепетать от этого полузабытого ощущения. Артур выгнулся, процедив сквозь зубы что-то вроде проклятия, и зажмурился, вымученно и сладко.
Уже подаваясь навстречу под сильными ударами бедер, Артур, покрытый испариной от возбуждения и чертовой жары, обнял Имса за шею, привлекая такого же разгоряченного любовника ближе, ловя губами его губы. Он с силой царапнул пальцами по широкой спине Имса, предчувствуя развязку, и только крепче прижал его к себе, обнимая даже ногами.
Они пролежали так несколько минут, прежде чем Имс тяжело приподнялся на локтях и нацепил на лицо привычную ехидную усмешку. Артур тоже приподнялся, чувствуя, как от нее внутри него всё переворачивается.
- Так зачем, ты говоришь, приехал ко мне, дорогой? – Имс лукаво прищурился.
- Слезь с меня и я прострелю тебе голову, - прошипел в ответ уязвленный Артур.
- О, мой ледяной принц, знал бы ты, чего стоит это выражение твоего лица, - протянул Имс счастливо.
Артур фыркнул презрительно и заворочался.
- Если бы ты только знал, как мне тебя не хватало, - продолжил Имс тихо и приподнялся, однако не выпуская любовника из объятий. – Без тебя здесь совершенно нечего делать. Разве что изнывать от жары.
Короткий и горячий поцелуй в шею вызвал у Артура мурашки. Имс потянул его за собой в душ.
- Давай-давай. У нас мало времени, а я ведь нужен вам с Коббом сосредоточенным только на деле?
Артур скривился на минуту, так пошло это прозвучало вкупе с нахальной улыбкой и широкой ладонью, собственнически сжавшей его задницу.
- Я вас ненавижу, мистер Имс, - процедил он тихо, прежде чем исчезнуть в ванной.
- О, и я тебя, Артур, - отозвался тот певуче. - И не замедлю доказать это еще раза два-три. Или четыре…

---

17.01.2013 в 06:21

Пишет  amorph.:

Название: Takes an ocean not to break
Оригинал: archiveofourown.org/works/507675
Автор: cmonkatiekatie (запрос написала, ответа все нет)
Переводчик:  amorph.
Бета: Sky Smoker
Пейринг: Имс/Артур
Рейтинг: PG
Размер: 3300 слов
Саммари: Имс и Артур начинают созваниваться в перерывах между работами.
Примечания: в подарок для TylerAsDurden на Inception Secret Santa 2012.

– Я слышал, на юге Калифорнии сейчас дождь, – без предисловий начал Имс.
– Что? Может быть…Я не знаю, – пробормотал еще сонный Артур.
– Артур, ты там что… Я тебя разбудил?
– Что? Может быть… Я не знаю, – все так же сонно и неразборчиво ответил тот.
– По вашему времени уже больше полудня. Кто ты и что сделал с Артуром?
Тот зарылся лицом в подушку и ворчливо проговорил что-то о поздней ночи.
– Я так и понял.
Он устал и не выспался, и, возможно, поэтому слышал в молчании Имса что-то, чего там не было. Решив лучше не думать об этом самом молчании и своей реакции на него, Артур занялся тем, что сел и попытался отыскать свой ежедневник. Это было довольно трудной задачей, учитывая, что он пытался при этом не дергать головой, которая прямо таки раскалывалась. К счастью, вчера он оставил ежедневник и остальное содержимое своих карманов на прикроватной тумбочке
Артур щелкнул ручкой, ожидая, пока Имс начнет говорить по существу. Они совсем недавно закончили предыдущее дело, но это не означало, что Артур не был готов к новому.
– Ну что, я прав? – спросил Имс.
– Что?! – за те тридцать секунд, пока в трубке была тишина, он словно привык к тихому дыханию Имса. В оправдание своей вспыльчивости Артур мог сказать, что голос Имса прозвучал слишком громко и резко.
– Дождь, у вас идет дождь? – переспросил тот. – Сконцентрируйся и не тормози, алкоголик несчастный.
– Ммм, может быть и идет, – шторы на окнах были задернуты, и стука капель не было слышно, но Артур предположил, что всякое возможно.
– В таких случаях обычно помогает выглянуть в окно. У-у, дорогуша, смотрю, у тебя совсем трудное утро. Ничего, я тебя поддержу.
– Имс, замолкни.
Тот хмыкнул, при этом одновременно снисходительно и терпеливо.
– Но тогда весь смысл телефонного звонка теряется, не находишь? – логично заметил Имс.
Но Артур, Артур решил перехитрить Имса. Зачем подходить к окну, когда под рукой есть пульт? Артур неуклюже взял пульт, торопливо отыскал кнопку выключения звука и включил телевизор – срочные новости подтверждали подозрения Имса, в Лос-Анджелесе шел дождь. На большом значке в нижнем углу экрана значилось «Штормовое предупреждение».
– Дождь, – как можно более равнодушно произнес Артур.
– А я тебе о чем!
Артур закрыл глаза и откинулся на подушку, не имея ни сил, ни желания из-за своего похмелья вступать с Имсом в словесную перепалку. Экран телевизора отбрасывал на его лицо бледно-голубой свет.
– А зачем тебе узнавать, какая здесь погода?
– Ничего я не узнаю, – ответил Имс, – мне Кобб написал. Или его мобильный сам отправляет сообщения. Мне кажется, его экспроприировали. Почему вам, людям, вечно не терпится поделиться новостями о погоде со всеми своими друзьями, разбросанными по земному шару?
– Имс, – вздохнул Артур, – ты в самом деле меня разбудил, только чтобы поговорить о погоде?
– Нет. Ну, вообще, да, но на самом деле, мне кажется, стоит узнать, как там Кобб. Количество восклицательных знаков в сообщении просто зашкаливало.
– Я вешаю трубку, Имс.
– Могу дать тебе пару советов, как справиться с непогодой. Кстати, ничего, если у тебя нет зонтика. Дождь тебя не покусает.
– Ты же в курсе, что я родился в Новой Англии. Там всякая погода бывает. И в Лос-Анджелесе тоже иногда идет дождь. Три-четыре раза в год.
– Да, да, а я родился в настоящей Англии, и даже если позабыл кое-что о дожде, все равно знаю больше твоего.
– Нового дела, значит, нет? – Артур захлопнул ежедневник.
– Чего?
– Мы что, просто… Все, Имс, пока. Спасибо, что позвонил. Увлекательный получился разговор, – Артур повесил трубку и распластался на кровати. Теперь, когда под ухом не звучал чей-нибудь голос, Артур смог услышать звук дождя и шорох шин по мокрому асфальту.

---
Сегодня Артуру необходимо было встретиться со своим консультантом по налогам, которого он терпеть не мог. Точнее, он терпеть не мог, что нужно было четко взвешивать, что следует сказать, а что нет. Если бы Артур знал заранее, что в этом бизнесе по извлечению информации из снов придется изворачиваться и скрывать свои доходы, выбрал бы более законную профессию. Хотя об этом недостатке Артур вспоминал только перед встречей со своим бухгалтером.
Имс позвонил Артуру, когда тот, уже опаздывая, парковался перед зданием. Стоило бы пропустить звонок и потом проверить голосовую почту, но он все же снял трубку после третьего гудка.
– Не вовремя? – спросил Имс.
– У меня есть минутка, – Артур хорошо платил этому человеку, и тот мог подождать минут пять. Или десять.
Спустя сорок минут, когда у Артура уже в глазах начало рябить от больших сумм, напечатанных маленьким шрифтом, он вдруг вспомнил, что не спросил Имса, почему тот вообще начал ему звонить. Мысленно сделал пометку узнать в следующий раз.
– Хм, – произнес он вслух.
– Что? – переспросил консультант Артура.
– О, ничего, – ответил тот, – ничего.
Артур стиснул зубы и собрался с силами, чтобы дотерпеть до близкого окончания встречи.

---
Время Имс выбрал, как всегда, «подходящее».
Артур вздрогнул от неожиданности, запутался в собственных ногах и пробежал вперед несколько шагов, чтобы не потерять равновесие и не упасть лицом в асфальт. Гас принял его неуклюжие движения за игру в догонялки и потащил Артура за собой.
— Гас, к ноге, — скомандовал Артур. Пес его проигнорировал, но хотя бы притормозил и перестал тянуть Артура с такой неистовостью.
— Господи, ты что там делаешь? — в трубке раздался удивленный голос Имса.
— Гуляю с собакой.
— У тебя есть собака?
— У меня есть сестра, — ответил Артур, — у которой есть собака.
— Так, у тебя есть сестра, у нее есть собака, но гуляешь с ней ты.
— С ним.
— Гуляешь с ним, — последовала пауза, Имс явно был в недоумении. — И ты в костюме, так ведь? Господи, скажи мне, что ты в костюме.
Артур опустил голову и окинул себя взглядом: баскетбольные шорты, футболка и кроссовки.
— Конечно я в костюме, — ответил он.
— А-ха, —Имс издал смешок и добавил: — Люблю собак, всегда хотел завести.
Гас остановился, натянул поводок и взглянул печальными щенячьими глазками на остановившегося Артура.
— Я тоже, — сказал тот.
— Но нельзя.
— Нельзя.
Слишком много перелетов, слишком неустойчивый график. За такую работу, как у них, приходилось платить, и Артур, работающий в бизнесе уже черт знает сколько времени, почти перестал обращать на недостатки внимание. Но собаку завести все равно хотелось.
– Значит, вот чем ты занимаешься в перерывах между воровством из чужих снов, – сказал Имс. – Работаешь собачьей нянькой?
– Ага, – согласился Артур, – нянькой. Но, как мне кажется, важно здесь то, что ты мне по этому поводу завидуешь.
Артур ускорил шаг, позволяя Гасу выплеснуть прущую из него энергию, но не слишком быстро, чтобы самому не запыхаться и продолжить телефонный разговор. В общем, в самый раз.

---
В Лос-Анджелесе было ветрено, тепло и ясно, можно было даже увидеть горы Сан-Габриел. Артур стоял на своем балконе и потирал руки, раздумывая, позвонить Имсу или нет.
В итоге все-таки не стал. Они уже давно не разговаривали, месяц или полтора. К тому же Артур понятия не имел, где имитатор. Тот мог быть где угодно, а значит и время в той стране могло быть какое угодно. Было бы невежливо звонить.
Да и Артур не знал, что сказать.

---
– Тебе вообще бывает скучно? Без работы, то есть. Скучно бывает? А? Ну, конечно, бывает.
Артур заглянул в шкафчик с лекарствами.
– Ага, – ответил он, – бывает. Сколько чашек кофе ты выпил?
– Артур-Артур, – разочарованно вздохнул Имс, – ты когда-нибудь видел, чтобы я пил кофе?
– Да, – произнес тот, – кажется.
Артур слушал вполуха. Он поменял местами баночку Тайленола и Алива, чтобы его разнообразные обезболивающие стояли ровно в ряд и строго по высоте. Придирчиво окинув полку взглядом, он снова поменял все пузырьки местами. Артур всегда был стоиком, но вот от уборки в аптечке удержаться не мог.
– Я тебе подскажу. Ни разу ты не видел меня пьющим кофе.
– Я ведь сам тебе его покупал, так что уверен, ты пьешь кофе. Один раз в Праге, или где-то в другом месте, не помню. Я принес тебе кофе. А потом в другой раз, когда мы извлекали у адвоката-подонка из большой корпорации, там еще какая-то ерунда произошла…
Имс промолчал.
– Так ты его не пил! Господи, мог бы мне сразу сказать, что не любишь, я бы купил что-нибудь другое.
– Ты так редко бываешь ко мне добр, – ответил Имс. – Я не хотел на корню рубить твои попытки сделать мне приятное.
– Это не правда, – возразил Артур. Хотя, может быть, и правда.
Имс незло рассмеялся: судя по всему, его не задевало, что Артур так редко проявлял свои дружеские чувства.
– Чистейшая правда! Кстати, хотел сказать, хорошая у тебя память. «Какая-то ерунда после дела с другой ерундой». Отлично, как я рад, что именно тебе мы доверяем наши жизни.
— Работа в Праге, цель: Катрина Меракова. Главный финансовый директор телекоммуникационной компании своего отца. Доход компании: 42 миллиарда в год. Сознание не милитаризовано, но вот внешняя охрана самая лучшая, какую нам довелось встретить. Или, по крайней мере, одна из самых лучших. Помнишь, нам никак не удавалось застать ее одну? Постоянно работает, никаких перелетов или серьезных операций, — Артур выделывался, потому что таков он был. Правда, у него всегда имелось удобное оправдание, ведь Имс первым начал его дразнить. Продолжая перечислять скучные факты и цифры по тому делу, которое произошло четыре года назад, он вспомнил и некоторые другие вещи, которые произносить вслух не стал. Например, именно тогда, в Праге, он впервые заметил вечную привычку Имса кусать кожу на большом пальце, когда тот погружался в мысли.
— Артур, я пошутил.
Он это прекрасно знал, но все равно продолжил:
— Ее муж каждый день приносил ей обед на работу. Тебе это казалось милым.
— Не-а, не казалось.
— Хм, ты никогда не говорил этого, но улыбался всякий раз, как видел их вдвоем.
— А вот сейчас ты просто выдумываешь.
— Продолжай оправдываться, Имс. В конце концов, нам пришлось проникнуть в офис и усыпить ее в кабинете. Ты оделся уборщиком.
— Если память не изменяет, ты тоже, — кашлянул Имс.
— Забавно, я такого не припоминаю. А потом, помнишь, потом Кобб заблудился? Мы должны были открыть ему дверь в кабинет, а он взял и потерялся. Ты позвонил ему из туалета, чтобы дать указания, куда идти. И ты все твердил: «Пройди по коридору», а Кобб заладил: «Какому коридору?». Сейчас вспоминать смешно, но я в тот момент готов был вас обоих прибить. Я был практически уверен, что нас засекут.
— Но не засекли же.
— Не засекли. Господи, это ведь во время того дела ты бросил курить. Постоянно жевал свои дурацкие зубочистки.
— И ты купил мне кофе.
— Ага, кофе, которое ты не выпил.
— Но мне ведь было приятно.
Артур закрыл дверцу шкафчика и посмотрел на свое отражение в зеркале. Пришлось отвернуться и закусить губу, чтобы сдержать улыбку.
— Значит, тебе скучно? — Артур решил сменить тему.
— Смертельно, — вздохнул Имс.

---
– Где ты сейчас? – спросил Артур.
– Не помню, – ответил Имс.
Артур уже поверил, но через секунду тот добавил:
– На юге Франции. Утром полечу в Манилу, – судя по голосу, он очень устал.
Артур зевнулс солидарностью, или, может быть, потому что сам еще не отоспался после перелетов и смены часовых поясов. Такая уж работа.
– Тогда не буду мешать, спи, – сказал он.
– Ты меня разбудил, Артур, – произнес Имс.
– О…
– Так что теперь ты обязан болтать со мной, пока я не устану от твоего голоса. Так положено.
– Долго ждать не придется.
– Даже и не надейся, – пробормотал тот. – Время пошло, Артур. Говори.
– Какая требовательность, – хмыкнул он.
– Сам в этом виноват, – парировал Имс. Послышался какой-то шорох, и Артур предположил, что тот вертится в кровати.
Он закрыл глаза, вытянул руку над головой, касаясь шероховатой стены подушечками пальцев, и начал говорить:
– До того, как я тебя разбудил, что тебе снилось?
– Сны, – измученно застонал Имс. – Только давай не будем говорить о снах. Это то же самое, что говорить об офисной канцелярии и таблицах в Excel. Практически как работа.
– Нет, не совсем. Ладно тебе, расскажи.
– Мне снилось то же, что и всем остальным. Люди. Секс. Поход за продуктами. Как меня держали в заложниках на американской подземной парковке. Секс.
– Подземная парковка?
– Тебя заинтересовало только это? Парковка?
– Просто это довольно конкретно.
– Слышал, ты тащишься от конкретики… Стоп. Я абсолютно против парковок с лестницами Пенроуза. Слышал? Запиши. Ни за что не возьмусь за такое дело, даже если плата будет баснословна, – эффект от тирады был разрушен громким зевком Имса.
Артур не сдержал смеха, и тот спросил:
– Записал?
Он ничего не ответил.
– Они возвращаются, знаешь, ну, сны. Если некоторое время не работать, возвращаются, – сказал Имс. Голос стал тише, а шорох на заднем плане – громче. Артур бы сказал, что тот начал уже засыпать, но мысль казалась невозможной.
– Я знаю.
Они никогда не говорили о том, чтобы бросить все, покончить с этой работой, зажить обычной, наполненной приземленными делами, жизнью. Выгуливать собаку, видеть сны о магазинах и сексе. Придерживаясь разговоров о бизнесе, Артур хотя бы был уверен, что они с Имсом находятся в согласии.
Он попрощался, прежде чем повесить трубку, хотя Имс почти наверняка уже уснул.

---
Артур оказался в полном дерьме, а все потому, что Кобб оказался в полном дерьме, ведь Кобб – говнюк, который вечно втягивает Артура в свои неприятности. Если коротко, то во всем был виноват Кобб. Но стоит признать – в этот раз, Артур был даже более виноват, чем Доминик.
Отбросив семантику, факт оставался фактом – у него были большие проблемы. И, может быть, у Имса в данный момент все было в порядке, но он-то разбирался в разного сорта передрягах, и именно поэтому Артур набрал его номер. На улице возле склада, где он прятался, стоял жуткий холод, и Артур даже не мог вдохнуть и выдохнуть от осознания того, насколько же он попал.
Все-таки, повод позвонить был жалкой ложью, и он это признавал. На самом деле, прикинув в уме, что в 21:00 час в Нью-Йорке, в Лондоне было 02:00 часа ночи, Артур позвонил Имсу, надеясь, что тот не поднимет трубку. И если так и будет, Артур попадет на его автоответчик, услышит голос Имса, произносящий коротко, но все же, как всегда завораживающе: «Оставьте сообщение». И этого Артуру будет достаточно.
Он закрыл глаза, отсчитывая каждый гудок. Кирпичная стена за спиной отдавала пронизывающим холодом, но поверхность была приятной, немного шершавой. Она будто бы унимала зуд, который ты и не замечал до этого момента.
Автоответчика Артур так и не дождался. После третьего гудка в трубке послышался громкий голос Имса:
– Имс! – закричал тот, перекрывая громкий шум на заднем плане, скорее всего, какого-то бара. Или это был паб? Как сейчас называют такие заведения в Британии? Имс никогда не отвечал на звонки, как положено по бизнес этикету, но при этом создавалось впечатление, что при необходимости он мог сразу перейти на серьезный тон.
– Привет, – сказал Артур, сомневаясь, что Имс услышит его сквозь весь этот гвалт.
Повисла пауза. Артур представил, как Имс отнимает трубку от уха, смотрит на экран, и, конечно, через секунду тот воскликнул снова:
– Артур! Погоди минуту, ладно? – его голос звучал так громко, что Артуру пришлось отодвинуть телефон подальше.
Судя по всему, тот что-то делал, потому что тишина затянулась довольно долго, и, в конце концов, Имс сказал уже тише и спокойнее:
– Артур, – гулкий шум бара сменился монотонным шелестом шин на улице.
Артур снова поздоровался. Минуту он слушал мерное дыхание Имса в трубке, затем последовал тихий металлический щелчок зажигалки. Подождав немного, он добавил:
– Сейчас ночь понедельника.
– Аты что, меня контролируешь? – поинтересовался Имс.
– Нет, – ответил Артур, – просто констатирую факт, – изо рта вырывались белые клубы пара. Артур запихнул свободную руку поглубже в карман пальто. – Я думал, что попаду на твой автоответчик.
– Разочарован?
Артур лишь издал короткий смешок, и Имс прервал тишину, которую Артур не смог заполнить:
– Хочешь, повешу трубку, и ты снова попробуешь.
– Не надо, – ответил тот, – все в порядке.
Послышался смех Имса.
– Как любезно с твоей стороны, – съязвил он. – На улице чертовски холодно; поговори со мной, пока я курю.
– Хорошо, – согласился Артур. Он потерся спиной о стену, не заботясь о том, что красная кирпичная пыль останется на шерсти пальто.
– У тебя все нормально, Артур? – спросил Имс.
– Все хорошо, – ответил тот, как ни странно, не соврав. Все было хорошо. Или будет скоро, не важно.
Молчание снова затянулось, пока Имс не сказал:
– Снег пошел.
Как нечестно. Артур ни разу не видел, как Имс задирает голову и смотрит на сыплющиеся с неба снежинки, как, наверное, делает сейчас. И причин представлять сейчас его так ярко, вроде бы, не было, но он все-таки представил.
Артур тоже взглянул вверх, повторяя движения воображаемого Имса, извлеченного из несуществующих воспоминаний. На темном и хмуром небе отражались оранжевые огни города, и висела слишком большая, круглая луна. Снега не было, но, если подождать, он мог и начаться.

---
– Есть работа, – сообщил Артур.
– В Белизе? – хмыкнул Имс.
– Нет, в…
– А, ну да, значит в Минске. Билеты куплены, номер забронирован. Слышал, в Беларуси красиво весной.
– Так ты в курсе? – не ясно, зачем спросил Артур.
– Кобб звонил, сказал, вам нужен имитатор, – произнес Имс. – А что, я испортил сюрприз?
Артур рассмеялся, снова не ясно, зачем.
– Слушай, – продолжил Имс, который, кажется, заполнял собой любую тишину, – когда ты прилетаешь? В Минске абсолютно нечего делать, но я знаю один прекрасный…
Артур почувствовал волну смешанных чувств: непонятное раздражение, неохоту и при этом теплоту, такую сильную, что она могла заглушить все остальное. Почти, но не полностью.
– Мои планы все еще не ясны до конца, – прервал он Имса, – я не думаю, что…
– Ясно, – в голосе Имса не было разочарования. Скорее что-то другое… отчужденность, может, даже смирение. – Ладно, мне пора идти. Увидимся в Минске.

---
Встретившись лицом к лицу на работе, Имс и Артур быстро вернулись к прежнему стилю общения, так легко, словно ничего и не было. Они снова начали цепляться и переругиваться. О, Имс играл потрясающе: прикрывал настоящую застенчивость напускной, а напускную – настоящей. Артуру пришлось снова учиться затачивать каждый свой острый угол, сдабривая все это сухим, неизменным профессионализм.
То, что происходило, совсем не походило на фантазии Артура, а осталось в точности таким же, как было раньше.
Артур носил в кармане брюк свой телефон, время от времени доставая, чтобы повертеть в руках или положить на стол. Он недоумевал, почему Имс после их прошлой встречи стал еще больше Имсом. Это был какой-то абсурд.
Сам Артур был слишком растерян и раздражен, но, погрузившись в работу, сумел взять себя в руки, почти приблизившись к своему обычному, нормальному состоянию. Дело прошло, как по маслу.
После погружения Имс вышел из дверей склада первым, на несколько шагов опережая Артура. Тот мог бы догнать Имса, протянуть руку, схватить его. Но он не стал.

---
Проведя половину жизни в вызванном химическим препаратом сне, неволей начнешь меняться. Некоторые вещи переносятся из сна в реальность.
Нет, Артур легко мог отличить, где реальность, а где сон, для него этого не было проблемой. Зато у него выработался своего рода рефлекс – бросаться в опасность с головой. И независимо от того, спит он или нет, Артур с легкостью мог выхватить пушку и врезать кому-нибудь, защищая свою жизнь и жизнь тех, с кем он работает.
Может быть, восприятие страха притупилось от того, что страшно ему было постоянно, может быть, он уже начал понемногу сходить с ума. Может быть, от постоянного присутствия в крови Сомнацина, уровень серотонина уже никогда не будет прежний. Или мышечная память из снов легко перешла в реальность.
Какой бы ни была причина, вряд ли существовало что-то в этом мире, чего боялся Артур.Тем не менее, некоторые вещи оставались пугающими.
Артур сжал кулаки и постучал в номер 243. Дверь открыл Имс: только что из душа и очень уставший. Артур протянул ему два билета на самолет. На самом деле, это были не билеты, а два распечатанных штрих-кода, по которым можно было зарегистрироваться в автомате компании VirginAtlantic, но разве это имеет значение? В графе «пункт прибытия» значился Белиз, вот что было важно. Это, а еще отсутствие обратных билетов.
Имс повернулся спиной и зашел обратно в комнату, а Артур зашел следом, потому что тот не сказал, что нельзя. Присев на кровать, Имс взглянул на распечатки, все еще не произнося ни слова. У Артура то ли дыхание перехватило, то ли он сам перестал дышать, замерев в ожидании. Тот с ответом не торопился, заставляя Артура нервничать еще сильнее. Как координатор ни старался, волнение скрыть не удалось.
– Только не говори, что у нас в самом деле есть работа в Белизе. Потому что я назвал первый пришедший в голову город.
Артур нервно рассмеялся.
– Нет, никакой работы, – произнес он, ероша свои волосы. На пальцах осталась липкая дрянь, которой он их укладывал. На секунду Артур от всей души возненавидел весь мир.
Имс, очевидно, хотел, чтобы он попросил.
Он сделал шаг вперед, и Имсу пришлось задрать подбородок, чтобы посмотреть ему прямо в глаза.
– Поехали со мной, – тихо выговорил Артур.
Теплая ладонь Имса легла ему на бедро. Артур вдруг четко осознал: как бы они ни относились друг к другу, где бы ни были весь этот год, даже на разных континентах, они всегда находились на расстоянии вытянутой руки. Имс дернул его на себя, заставляя подойти ближе, ткнулся лбом в живот Артура. Тот неловко поднял руку, собираясь прикоснуться к его шее, уху, затылку: куда угодно, лишь бы это был Имс, но замер посередине.
– Это «да»?
Имс то ли вздохнул, то ли рассмеялся, вновь на долгую, мучительную, трудную секунду замолчав, и, наконец, ответил:
– Да, Артур, да.
Тот закрыл глаза и положил ладонь Имсу на макушку, погладил по волосам, обвел ухо, коснулся скулы. И пока мог, Артур так и стоял рядом с Имсом.

---

11.02.2013 в 22:41

Пишет  Яшмовая Гунян:

немного юмора?
Название: Преступление и наказание
Автор: Яшмовая Гунян
Бета: Bianca Neve
Форма: миди
Пейринг/Персонажи: Имс/Артур, Сайто, Кобб, Мол
Категория: слэш
Жанр: юмор, романс
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Новенький, сержант Имс, ворвался в наше Гнездышко и сразу все поставил с ног на голову.
Количество слов: 9276
Задание: фильм "Пролетая над гнездом кукушки"
Примечание: ретеллинг, АУ по отношению к обоим канонам

Фик подарен  +Lupa+, человеку, который проделал титанический труд. Она проверяла почти все наши фики. Она читала и проверяла их, иэто при том что у нее была своя команда.

Когда я дарила  +Lupa+ этот фик, я очень надеялась, что юмор ее приободрит )))

П.С. за коллаж спасибо  JS[Shrimp]

ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ
Часть первая. Веселая.
Неуставные отношения.

…Кто из дому,
раз-два,
кто в дом,
раз-два.
Кто
ку-ку
над кукушкиным гнездом.

Армейская считалка.

Вот я. Тихий японец по имени Сайто. Мету плац.
Вжих-вжих, скребет метла, вжих-вжих.
А вот мои товарищи по оружию. Тут и там, там и тут. Подметают, убирают, начищают. Не сидят без дела. Майор не любит, когда кто-то сидит без дела. Если подобное случается, он немедленно находит лентяю занятие, да такое, что лучше уж скрести бетон метлой.
Я и скребу, вжих-вжих. Хорошее занятие. Тихое.
А это черные слуги. Его помощники. Следят за мной, смотрят, пропущу я где-то пылинку или нет. Пропущу – все запомнят. И на построении вцепятся, поволокут на расправу.
Впрочем, за мной следят вполглаза. Я тихий.
Я молчу.
Вжих-вжих. Метла шуршит громче моих мыслей. Сам я тихий, очень тихий, практически неслышный. Мне даже дали прозвище – немой.
Я здесь уже два месяца и все время молчу. Здесь хорошо. Тихо и никто ничего не взрывает. Если «вести себя хорошо» и «соблюдать правила», то в Гнездышке даже… уютно.
Гнездышко – это мы так зовем нашу базу. Маленькую, далекую базу «Кукушкино гнездо». Сюда направляют в исправительных целях.
И нас тут исправляют. Или оставляют навсегда.
Больше-то нас все равно никуда не возьмут.

***
Новенький прибыл на базу «Кукушкино гнездо» строго по расписанию.
У нас тут вообще все происходит строго по расписанию, поэтому никто не удивился тому факту, что новенький прибыл ровно в десять утра.
И ни минутой позже.
Распорядок – это плоть и кровь «Кукушкина гнезда», плоть и кровь, скажу я вам.
В шесть – подъем.
В семь – построение.
До половины девятого нас гоняют по плацу.
В девять завтрак.
В половине десятого... впрочем, это все скучно. Добавлю лишь, что распорядок соблюдается неукоснительно, минута в минуту, круглый год. В жару и в мороз, в дождь, и в слякоть, и… Всегда.
К этому привыкаешь. Становишься послушным рабом часов.
И майора Артура.

Майор Артур, а это действительно была его фамилия, правил базой «Кукушкино гнездо» вот уже три года. Три года он превращал захудалое местечко, этакую компостную кучу на задворках армии, в свой личный филиал Ада.
Очень чистого, строго упорядоченного Ада, где затянутые в черное верные слуги – младший офицерский состав – карали нас, простых грешников, вскрывали наши черепные коробки и вкладывали туда устав. Глава за главой.
Устав и распорядок.
После обработки майора Артура вы даже по нужде будете ходить строго по расписанию. Просто потому, что раньше положенных часов не приспичит. Тряси своим концом над писсуаром, не тряси – без толку.
Кстати о писсуарах.
Сегодня привезли новенького, а значит, надо будет мыть душевые с особой тщательностью.
Потому что новенького ждет полная санобработка. Не знаю, как у вас, а у нас в Гнездышке новичков обрабатывают так, что они потом готовы на все что угодно, лишь бы не быть вычищенными снова.
Еще бы. Санация, помимо кучи унизительных процедур, включает в себя огромную, прямо-таки ведерную клизму. Наверное, в этом есть смысл. Глубокий и философский. Новичок освобождается от всего наносного и готов с чистого листа служить обществу.
Правда, когда смысл такой огромный и такой глубокий, освобождаться от наносного становится очень неприятно.
И душевые порой страдают изрядно.

Новенький, сержант Имс, ворвался в наше Гнездышко и сразу все поставил с ног на голову. Он не стал ждать, пока оформят его документы, и пошел гулять по базе. Он отвертелся от досмотра врача, он громко разговаривал и даже смеялся на плацу. На который Имс попал без разрешения, просто пройдя базу насквозь.
Здесь-то его и поймали.
Поймали за святотатством.
Имс – веселый, шумный, в мятой форме и нечищеных сапогах – лихо козырнул наблюдавшему за работами майору Артуру.
А потом схватил его за руку и сердечно потряс ее.

Гром не разразился только потому, что на пронзительно голубом небе не было ни единого облачка. Никто не слышал, что именно сказал сержанту Имсу Артур, но того отнесло на добрую пару шагов и намертво приморозило к серому бетону плаца.
Там его и скрутили верные слуги майора и потащили на дооформление.
Отойдя на пару десятков шагов, новенький очнулся и все оставшееся до отбоя время продолжал вести себя так, словно это база задолжала ему экскурсию.
Словно ничего не произошло.
Я все это видел, потому что предусмотрительно подметал под окнами главного корпуса. Отсюда я видел майора, оставшегося в одиночестве после того, как сержанта увели.

Майор вел себя как обычно, словно и не произошло непозволительного нарушения субординации. И лишь раз, думая, что никто его не видит, он тщательно отряхнул руки.

У майора Артура всегда были чистые руки, идеальная прическа и безупречная, без единой морщинки или залома, форма. В его сапоги можно было смотреться при бритье, причем в качестве бритвы использовать его же воротнички или манжеты. Правда, тому, кто осмелился бы на подобный эксперимент, я бы не дал ни минуты на этом свете.
Майор Артур – царь и бог Кукушкина гнезда. Опасно даже думать о том, чтобы покуситься на его неприкосновенное владычество.
Был тут один парень, как раз в первую неделю моего пребывания в Гнезде. Веселый парень, балагур. Звали его Нэшем. Он как-то назвал майора вслух «ваше величество» и пошутил что-то по поводу Короля Артура. Вечером этот весельчак упал с лестницы и выбил себе два передних зуба.
И хотя у него было несколько свидетелей, а майор в это время вообще был в городе, все на базе знали, откуда пришло воздаяние.
Нет, сержант Имс – нынешний новичок – долго здесь не задержится. Не с его манерами.

Он все с самого начала делал не так, этот Имс. Он сумел-таки облазить всю базу, со всеми перезнакомиться, получить обед вместе с ужином на одном подносе (потому что «ему не додали завтрака») и, оперируя одними лишь словами, отвоевал себе право спать в самом теплом углу казармы.
А главное, он каким-то немыслимым образом оказался вечером в комнате отдыха, миновав санобработку.

Последнее вызвало закономерный интерес у коренных обитателей базы – у нас, у штрафников.
Посмеиваясь и шутя, ребята хлопали Имса по плечам, жали руку и делились собственными ощущениями от давешних процедур. Все они когда-то были новичками, и лишь задница Имса осталась нетронутой после оформления бумаг.
– Да, ребята, ваш майор – он весельчак, – смеялся Имс. – Меня часто переводили, я знаю, что нагнуть новичка – дело святое. Но чтобы вот так, с выдумкой – это я в первый раз вижу.
И он вновь расхохотался.
У него был громкий, звучный смех, совсем не такой, к которому привыкли эти стены. После промывки кишок и мозгов не больно-то похихикаешь, а потом за тебя берутся черные слуги, и смех исчезает сам собой.
Имс смеялся весело и от души. Он был красивый парень: крепкий, жилистый, с татуировками на обоих плечах и груди и с едва зажившим шрамом на носу. Хороший был удар, нос у Имса до сих пор отливал красным и распух, как у клоуна. Костяшки его пальцев были заметно сбиты. Девушки от таких парней без ума. А еще у Имса были крупные, пухлые губы, длинные ресницы и лукавый, обещающий черт знает что взгляд.
Было в этом Имсе что-то английское.
Наконец сержанту задали главный вопрос:
– Ну и за что ты сюда, к нам?
– Карты, ребята, – как можно каяться так искренне, и так нагло при этом ухмыляться? – Карты, родимые, довели меня до сей юдоли скорби и порядка.
Он обвел нас веселым, плутовским взглядом и внезапно предложил:
– Сыграем?
И на свет появилась замусоленная, потрепанная колода.
– По маленькой, а? А я расскажу вам свою веселую историю.
Ребята посмотрели на карты. И дружно вздохнули.
Карты в колоде были с порно-картинками. 52 две сладкие позиции, и это были не рисунки, нет. Настоящие фото.
У тех, кто играл, глаза враз стали масляными. А те, кто стоял и смотрел, те и вовсе растеклись ухмылками. Покраснели. Стали переминаться с ноги на ногу. Картинки были просто блеск.
Севших с ним за столик Имс обыграл вчистую. И, кстати, по маленькой у Имса начиналось с десяти долларов – когда мы, если и играли на деньги, выше десяти центов не ставили. Когда начинали хрустеть бумажки, у майора случалась бессонница.
Что выливалось в тотальную проверку казармы.

Довольно насвистывая, Имс набил бумажками оба кармана, попутно рассказав в красках, как раздел одного майора и двух лейтенантов в буквальном смысле этого слова.
– И вместо того, чтобы погладить меня по головке, – Имс выразительно задвигал бровями, – они выслали меня сюда. Ну не свинство ли? А ведь у того майора и правда был кривой хуй. Я так и сказал ему: сэр, у вас кривой хуй. С этим, сэр, надо что-то делать. – Он печально вздохнул, демонстрируя вселенскую скорбь. – Никто не ценит правду в этом мире, ребята. Вот никто.
Он собрал карты, мимоходом перетасовав колоду в «магазином» порядке, и вновь широко улыбнулся.
– Ну а как с этим делом обстоит у нашего майора? У славного майора Артура, у майора Стройные Ножки, все в порядке с... ээээ... личным составом?
Вокруг Имса немедленно образовался широкий круг свободного пространства.

Майор Артур был неприкосновенен.

– Ээээ… майор Артур – это холодильник, – глупо и несмело пошутил кто-то из сидящих в углу.
– Он практикует вуду.
– Он пьет кровь новобранцев и младенцев.
– Лучше с ним не связывайся, сынок.
– У него нет эмоций, это ж ходячий манекен.
– На батарейках.
– Знаешь, почему это место так называют? Потому что тут все немного ку-ку. А майор – больше всех.

Я молчал, хотя знал больше брехунов и умников. Молчание в Гнезде ценилось выше золота. А еще я слушал.
И смотрел.
Что бы там не говорили сейчас ребята, майор Артур знал кое-что об эмоциях.
Они у него были, да, сэр.
Отвращение, раздражение, гнев – эти три были самые частые. Еще скука и, крайне редко, удивление.
Мне бы не поверили, если бы я рассказал, сколь многим страстям подвержен наш майор. Но я молчал. И наблюдал за скупыми признаками, указывающими на ту или иную эмоцию.
За два месяца пребывания в Гнезде я выучил их все.

Первой эмоцией, которую вызвал у майора сержант Имс, было, без сомнения, раздражение. Перед святотатственным рукопожатием крылья носа майора едва заметно затрепетали, а пальцы сильнее обычного сжали переплет папки с назначениями и дежурствами.
Вот и все, но я-то заметил. Что бы он ни сказал Имсу, я знал, что майор Артур был раздражен.
Но в тот момент это лишь означало, что пока не стоит попадаться на глаза майору чаще обычного.
Если не попадаться вообще – он пойдет меня искать.

Время на базе шло своим чередом.
По расписанию.
Хорошо жить по расписанию. Всегда знаешь, что произойдет в следующий момент, через минуту, час, день.
Сегодня, во время утреннего построения, ожидаемо достанется новичку. Его выставят перед строем и вывернут наружу все его грешки, все, чем он оплачивал билет в наше уютное Гнездышко.
После чего майор Артур скажет короткую, хлесткую речь о том, что ждет новенького в Гнезде.
И, заметьте, майор никогда не лжет.
Новичок же, публично выпоротый и публично же прощенный, на ватных ногах вернется в к нам, благодаря в душе небеса за то, что его не заставили раздеться и пробежать через строй.
Многие после речи майора Артура признавались, что были готовы сделать и не такое.
Так всегда бывает, так должно было быть и на этот раз.
– Вы прибыли сюда, чтобы вас научили уважать дисциплину, сержант Имс, – завершая речь, отчеканил Артур, и его слова, словно рядовые, послушно выстроились перед ним в непроницаемую броню.
Артур всегда прав. Его слова непогрешимы как святое писание. Как устав.
И сержант Имс должен сейчас склонить голову перед затянутым в форму Архангелом и вымученно пробормотать:
– Так точно, сэр.
И быть награжденным нарядом вне очереди.
Вместо этого Имс удивленно осведомился:
– Правда? А я думал, меня послали на курорт… Спасибо вам, сэр! Пелена спала с моих глаз! Век вам этого не забуду! Сэр!
Артур и глазом не моргнул.
– Встаньте в строй, сержант.
И мы поняли, что над головой Имса грянул гром.

Попав в комнату отдыха в отведенное расписанием время – за час до отбоя – Имс немедленно принялся расспрашивать всех о майоре Артуре.
Ему не пришлось долго упрашивать. Ребят уже распирало поделиться информацией о глубине той жопы, в которую попал болтливый сержант.
Попал, даже без санобработки жопы собственной.

Про Артура ходили разные толки.
Лидером был слух, что майора перевели сюда из Гуантанамо, понизив за излишнюю жестокость.
Меньшей популярностью пользовалась версия, что Артур – разработка секретной правительственной лаборатории. И не человек вовсе, а робот.
Киборг.
Более подкованные в медицине щеголяли теориями о проведенной лоботомии, в результате которой Артур перестал ощущать какие либо эмоции.
Менее подкованные голосовали за то, что он таким родился.
И совсем никто не слушал брехунов, которые утверждали, что Артура сюда прислали три года назад из штаба. Вышвырнув в буквальном смысле слова за неуставные отношения.
Что, мол, был страшный скандал, который еле-еле удалось замять, разжаловав одного из виновников и услав за тридевять земель другого.
Этому бреду не верил никто.
Во-первых, Артур был тут всегда. Как небо, земля и воздух. Никто не мог представить себе Гнездо без Артура.
Во-вторых, если Артуру и можно было как-то приписать слово «отношения», то слова «неуставные» в его словаре, в его понимании мира не было. И горе тому, кто произнесет эту крамолу в его присутствии.
У нас карали даже за мысли.

Имс выслушал всех. Все версии, слухи, сплетни.
А потом предложил расслабиться.
– Ваши разговорчики меня страшно возбудили, парни. Вот просто страшно. Боюсь не дойти так до казармы. Еще встречу вашего киборга, и он может подумать, что у меня встало на его подтянутый зад.
Все, кроме меня, нервно рассмеялись. Я нервничал молча.
– А поскольку мне не светит уединение, – продолжал Имс, поглаживая солидную выпуклость в своих форменных брюках, – то давайте устроим соревнование?
– Соревнование? – пискнул кто-то из заднего ряда.
– Да, – Имс вжикнул молнией, – чей выстрел будут первым, тот и выиграл. Расчехляем орудия, ребята. Родина ждет!
Все, как один, расстегнули ширинки. Сержант Имс действовал на нас как ведерная порция гипнотического зелья.
Кто-то сдернул штаны и с меня и даже пристроил мою руку на моем же вялом мужском достоинстве.
Соревнование началось.
Кто-то стонал вслух, кто-то просто шумно дышал, раззадоривая остальных, кто-то молча таращился на похабные вкладыши от жвачки, наклеенные на здоровенную металлическую тумбочку – единственное сомнительное украшение в центре комнаты отдыха. Эти картинки оказались сейчас очень кстати.
Лишь Имс, похоже, не нуждался в допинге. Закрыв глаза, он равномерно работал рукой, уперев вторую в бедро, словно порнозвезда. И только я видел, как он бесшумно произнес, кончая:
– Да… майор Крепкий Зад.
Разумеется, Имс выиграл.
В тот, первый раз этого никто заметил. Все были слишком увлечены происходящим. Общий порочный дух сплотил нас в эти короткие минуты удовольствия, когда один за другим ребята стонали и вскрикивали, пачкая себя, пол, обувь и безответную тумбу.
В этой вакханалии даже я смог ощутить себя мужчиной.
Одним из последних, но смог.

Идея соревнования пришла позже. Имс не дал нам расслабиться и позорно все забыть, о, нет.

Но вначале был разнос.
Утром сазу после построения майор Артур произнес выговор перед строем за… ну, за то, чем мы вместе занимались в комнате отдыха.

Голос майора звенел, поднимаясь к небесам. Наверное, оттуда и должна была пролиться на наши головы заслуженная кара в виде огненного дождя или, по крайней мере, кислоты.
В Ад таких как мы не пустят, это точно.
Мы просто плевок на ногах последнего отброса общества.
Мы никто и ничто.
Всему взводу недвусмысленно предписывалось заползти под плинтус и сидеть там до конца дней своих, стеная и предаваясь раскаянию.
Тихо стеная.
Не нарушая комендантского часа.
– Кто-нибудь хочет высказаться в свое оправдание?
– Это была жизненная необходимость. Сэр. – Голос сержанта Имса был бодр, как овца, которой только что обрили все, включая ляжки. – Крайняя нужда плотского свойства толкала нас на страшные поступки, но мы устояли. Мы устояли, сэр! Мы могли пойти в… – Имс понизил голос, но его все равно было слышно даже стоящим в задних рядах, – в самоволку, сэр. Вот до чего надо довело воздержание.
– Сержант. Перестаньте паясничать.
– Я говорю правду, сэр! – Имс подпустил в голос искренней обиды, – мы устояли! Мы взяли себя в руки и остались мужчинами. Сэр!
Черная прямая брови Артура резко изогнулась дугой.
Передние ряды синхронно отступили назад, оставляя Имса стоять в одиночестве, словно добровольца, вызвавшегося на опасное задание.
– Да, сэр! – вновь гаркнул Имс, – мы остались мужчинами, а не хлюпиками, не способными найти достойный выход из сложившейся ситуации! Сэр!
Брови Артура двумя молниями сошлись над ровной переносицей, и в наступившей тишине прозвучал отчетливый скрип его зубов.

Имса в тот раз даже не отправили в наряд. «Инцидент» был тщательно предан забвению.
Как будто ничего и не случилось.
Но оно случилось. И продолжало случаться и дальше.

Имс был неудержим, как вода в горсти, как ветры после бобовой похлебки. Он был ярок, шумен и приметен, как прыщ на носу. Он обсуждал, он спрашивал, он критиковал.
И все это Имс проделывал, неукоснительно соблюдая устав.
На свой извращенный манер.
Никто из нас даже не подозревал, что некоторые пункты устава можно выполнять буквально.
Например, отдавать честь старшему по званию. На бумажке. Лично. В руки. А потом ежечасно справляться о состоянии свой чести. Потому что «честь – она как яйца. Дана нам раз и на всю жизнь. Сэр».
А некоторые действия производить просто потому, что в уставе не было запрещающих это указаний.
Петь на плацу. Арии на итальянском языке. Рассказывать в столовой анекдоты про трупы, зомби и некрофилию. Отжиматься со стонами: «да милая, да, я сейчас!» Громко обсуждать внешний вид старших по званию.
Особенно майора Артура.

Имс выяснил, что мы можем ходить в душевые не только по расписанию, а в любое свободное время. Что у нас, оказывается, есть плазменная панель и спутниковая тарелка, соединив которые, мы получили доступ к двумстам каналам вместо привычных десяти.
Сержант Имс целенаправленно разрушал прочный распорядок Гнезда. И это имело закономерные последствия.
Мы расслаблялись.
Теперь каждый вечер мы собирались в комнате отдыха не просто так, а со смыслом.
Ребята проигрывали свои деньги Имсу, смеялись и шутили, пачкали ставшие уже мутными картинки на металлической тумбочке. Соревнуясь, кто быстрее, кто больше, кто дальше. Кто сможет, кончая, поразить нарисованную маркером кривую мишень.
– Слушайте, этот кошмар надо давно выбросить, – сказал как-то Имс, ткнув пальцем в тумбу, – она мозолит мне глаза и оскорбляет мое чувство прекрасного.
К тому времени ребята были готовы на все. Даже обхватить эту металлическую штуку и отволочь ее к выходу.
Вот только ничего не получилось. Сколько они не пыхтели, тумба даже не сдвинулась с места. В конце концов, ее накрыли маск-сеткой и оставили в покое.
– Эх, – сказал на это Имс, – если ее отсюда выкинут, то у майора Артура, наверное, челюсть отвалится. А хуй встанет. Хотел бы я на это посмотреть.
Кто-то пошутил на тему предсмертного желания, и на этом про тумбу забыли.

Упорство сержанта Имса было сродни застрявшей в дереве бензопиле. Он тянул туда и сюда, он вгрызался, рвал и дергал. По уму, от такого психа следовало бы держаться подальше, но он словно магнитом притягивал к себе людей.
К нему шли, к нему тянулись.
Наша казарма стала самой популярной на базе, а наша комната отдыха – самой многолюдной.
Имс щедро платил за такое внимание. Он начал подвергать сомнению устоявшиеся традиции Гнезда.
Например, отчего сигареты нам выдают под расписку? Отчего ходить в свободное время нельзя группами больше четырех? Громко включать радио? Вообще включать музыку во время работ?
И какого черта не наймут с десяток уборщиц?
Артур молча наблюдал за сержантом. Кому-то могло показаться, что майор даже начал поддаваться, отступать перед этим натиском.
Нам и правда начали выдавать все личные вещи без расписок и отдали радио в полное распоряжение. Но все это было лишь затишьем перед бурей. Я-то видел, что майор просто ждет, чтобы покрепче ухватить Имса за мускулистый загривок.
Имс должен был попасться на чем-то крупном.

А пока майор отвечал булавочными уколами.

Майор Артур стоял на плацу. Раздраженный, так как Имс вновь привлек к себе его внимание, не мог не привлечь, он ведь танцевал вальс с метлой в качестве партнерши.
Очень чувственно танцевал.
Майор был очень раздражен. А это значило, что кого-то прямо сейчас отправят в наряд.
– Прекратите паясничать, сержант. И если у вас так много свободного времени, потратьте часть его на дезинфекцию уборных.
Имс только широко улыбнулся. И нежно погладил гладкий черенок метлы. Вверх и вниз.
– Когда я буду драить писсуары, я потрачу часть своих мыслей на вас, сэр.
Имс отдал честь, повернулся и вышел, чеканя шаг.
К этому времени у него уже поджил нос, и он еще больше стал похож на англичанина.
Я бы решил, что он шпион, если бы он не болтал так много.
Шпионы – они молчат.

Сцена, свидетелем которой я стал, повторялась раз за разом. Имс нарывался на все новые и новые наказания, словно в этом и была его цель пребывания в Гнезде: раздражать майора Артура и получать за это наряды вне очереди.
Неугомонного сержанта чаще обычного отправляли драить то сортиры, то плац, то личные помещения офицеров.
А дополнительные физические нагрузки он отрабатывал вообще каждый день.
И все ему было нипочем. Там, где другие ломались, он только насвистывал, насмешливо комментируя очередную экзекуцию.
Даже майор Артур начал проявлять нетерпение.
Так, во время очередного штрафного комплекса «для укрепления мышц», Артур поднял ногу и опустил свой блестящий сапог прямо на поясницу Имса. Тот как раз отжимался над большой лужей и закономерно полетел лицом в грязь.
– Держите бедра ровнее, сержант.
Как раз перед этим шел страшный ливень, все попрятались в казармы и не спешили выходить. Так что кроме нас троих на плацу никого не было.
Имс отрабатывал комплекс, Артур надзирал, а я, кутаясь в безразмерный дождевик, как раз нес майору горячий кофе.
Майор его выпил, глядя, как Имс продолжает отжиматься под дождем, постоял еще немного и ушел, оставив сержанта без присмотра.
Если бы я делал ставки, то этот раунд точно остался за Имсом.

Так прошла неделя.
Наступило время сеанса с доктором Коббом.
Кобб – это наш психолог. Старожилы рассказывали, что, откопав в уставе, что нам по штату необходим такой док, майор Артур откапал заодно и Кобба. И тот прижился в Гнезде. Словно всегда здесь был.
Кобб мне не нравится. Слишком дотошный, слишком въедливый. Все время требует, чтобы я с ним разговаривал. А я не хочу. Только начни с их братом разговаривать – и все, пиши пропало. Вцепятся, как клещи, и повиснут, пока не высосут все слова.
Лучше сразу молчать.
А еще этот Кобб был слишком смазливый. Голубоглазый блондин с открытым, располагающим взглядом. И лицо у него было какое-то… детское. Такому стоило бы сниматься в рекламе, а не вскрывать головы штрафникам.
Но майору он нравился. Они иногда даже уезжали вместе с доком в город. Наверное, Кобб – единственный штатский, чье существование майор Артур соглашался признавать.
Имсу эта информация не пришлась по душе. Я видел, как он раздувал ноздри, как забилась синяя жилка на его шее. Но ребятам Имс только улыбнулся и спросил:
– Вот как? Значит, этот Кобб – приятель нашего майора Розовые Ушки? И что, они запираются вместе в кабинете? Ходят в общий душ?
Предположение о том, что у майора могут быть такие… земные потребности, вызвало общий нервный смех. И бурное отрицание.
Кто-то высказался на тему, что у майора вообще никогда и никого не было, потому что у него вместо члена – сосулька. Кто-то возражал, что очень даже было и до сих пор есть, правда, никто не знает, в каком морге Артур держит этот труп.

Как бы то ни было, утром Имс познакомился с Коббом.
Я ждал, что он начнет задирать нашего мозгоправа, все ждали. Но Имс был само очарование.
Имс улыбался, тряс Коббу руку, хлопал его по плечу и выражал искреннюю радость от того, что получит бесплатно то, за что штатские отваливают немаленькие денежки. Он вызывался первым лечь на кушетку, на пол, на стол перед Коббом и рассказать ему – и всем нам, – как он, Имс, в детстве мочился в постель. И как хотел младшую сестренку… своего соседа по общежитию.
Он был просто душка.
В конце первого же «сеанса» сержант Имс уговорил Кобба присоединиться к нам в увольнительной.
– Вы же хотите понаблюдать нас в… эээ… неестественных условиях обитания? Соглашайтесь, док, – подзуживал Имс, – вам понравится. Мы напьемся и будем такие мягонькие, такие податливые… как титьки многодетной мамаши из гетто.
– Вы знаете, какие они на ощупь, сержант? – улыбнулся ему мозгоправ.
– Док, – Имс приложил ладонь к своей груди, – если вас возбуждает подобное вымечко, то клянусь бородавками бабушки – я вам это обеспечу. Идете с нами?
И док согласился.

Как выяснилось, Кобба «вымечко» не возбуждало. А возбуждали его прелестные грудки официантки, которая приносила нам пиво.
Бар «У Майлса» был привычен к нашествиям солдатни, а Мол – к сальным шуточками и щипкам пониже спины. Точнее, к попыткам ущипнуть – на этот случай у нее была с собой длинная спица. Один точный укол, и тебе уже ничего и никого больше не захочется щипать.
Но восхищенные взгляды и неуклюжие комплименты нашего дока так отличались от привычных «ухаживаний», что Мол даже подмигнула ему, наклоняясь с подносом к столику.
Наклоняясь ниже обычного.
– Хороша, а? – Имс не оставил это без комментария.
– Да, – пьяно выдохнул Кобб, – безумно.
– Ну так скажи ей это.
– Нет, – доктор помотал головой, – нет-нет. Не здесь.
– Уловил, док, – Имс хлопнул Кобба по плечу, – надо будет сообразить ей пропуск на базу.
Кобб отнекивался, путано объясняя, что Имс его неправильно понял, Имс ржал, ребята пили, горланили песни, скармливали четвертаки музыкальному автомату и танцевали, лапая пониже талии пьяных девиц.
Мир тонул в пивных парах и сигаретном дыму.
И вот уже Мол, бросив фартук на стул, подсаживается за столик к Коббу и Имсу. Никто не может отказать сержанту, и она болтает с ним и с Коббом и смеется, склоняя к круглому плечу свою хорошенькую, темноволосую головку.
И грудки прыгают под белой блузкой в такт ее смеху.
Хорошо.

После увольнительной майор Артур пошел в атаку.
На утреннем построении он вызвал сержанта Имса выйти перед строем и начал унизительную публичную порку. Сегодня его голос звучал громче обычного. Больнее бил по нервам.
Или, может быть, это было похмелье? И то, что все мы спали не больше трех часов?
– Вас предупреждали, что сержант Имс был направлен на нашу базу за азартные игры. – Голос майора отдавался у меня в районе затылка, – но вы не смогли удержаться. Увы, обаяние сержанта сыграло с вами дурную шутку. С вами и с вашими кошельками.
Затем майор зачитал всему строю, сколько мы проиграли за последние дни и на сколько обогатился Имс.
Сержант, когда ему дали слово, выразил протест и заверил майора, что потратил все выигранные деньги на презервативы. Которые собирался раздать всем нам.
– Я за чистоту рядов, сэр!
В ответ на это майор отправил Имса в наряд на плац.
Имс отдал честь, но посетовал, что завидовать не хорошо.
И вернулся в строй.
Покачивая бедрами.

Но мы рано расслабились, думая, что достанется только Имсу.
В этот же день майор Артур решил провести дезинфекцию всех, кто выходил в увольнительную.
Объявили об этом перед обедом, громко, чтобы все в столовой слышали, что мы ходили в увольнительную, что мы предположительно «были в контакте», что нас нельзя вот так класть на чистое армейское белье. Без дезинфекции.
Майор Артур улыбался со своего места всей столовой. И сержанту Имсу персонально. А Имс – под столом, так, что это видел только я – скрутил черенок своей ложки штопором.
Улыбаясь майору Артуру.

Дезинфекция заключалась в том, что нас всех согнали в душ и вымыли противоблошиным шампунем.
Честно.
Нас, здоровых лбов, заподозрили во вшивости. Приказ начальства звучал недвусмысленно.
– Все оволошенные части должны быть обработаны специальным средством.

И это должно было стать настоящим наказанием.

Все началось с того, что нам не дали гель.
Нас – голых, ждущих запуска в душевые – выстроили в длинную дрожащую шеренгу. Мимо которой должны была пройти два капрала с здоровенным тюбиком. Они хотели сами намазать липким черным гелем все наши оволошенные части. Но комментарии Имса по поводу сексуальных приставаний и мокрых снов, которые ожидают капралов, перевернули все с ног на голову
Ребята стали кривляться и вставать в развратные позы, добившись того, что капралы зашвырнули в нас флаконом шампуня, велев намазаться самим.
А потом загнали в душ.
Душевые у нас как в психушке. С одной стороны кафель, вода льется из раструбов на потолке, мыло и мочалки, а с другой – за стеклянной стеной – смотровой коридор.
Это чтобы можно было надзирать, не твориться ли в душевых чего-то неподобающего. Ну, там мыло кто-то уронит… а кто-то и поднимет.
За нами постоянно наблюдали.
Поэтому никто не удивился, что в разгар помывки, когда мы с остервенением вычесывали из волос липкий, похожий на деготь гель, за стеклом показался майор Артур.
Он просто стоял, прислонившись к стене и глядя на нас, потенциально зараженных, с легкой усмешкой того, кто чист, как ангел на небесах.
А у нас тут был ад. Мокрый, душный, жаркий ад. Усиливая атмосферу, Имс выкрутил все краны на «очень горячо», отчего душевую немедленно заволокло белым паром. А сам сержант встал в центре и принялся смывать с себя гель. С волос, из подмышек, размазывая пену по груди и животу, гладя себя в паху… и все это стоя лицом к стеклу. К майору Артуру.
Тот ничем не выдал, что как-то задет подобной демонстрацией, лишь изогнул левую бровь аккуратной дугой.
Явно не удовлетворенный таким пренебрежением, Имс подошел близко к стеклу и прижался к нему, покачивая крепкими ягодицами.
– Поиграем в Титаник!
Он воздел обе руки вверх, прижимая их ладонями к стеклу, и начал сползать вниз по стене.
Ребята, забросив помывку, шутками и улюлюканьем подбадривали Имса. Кто-то даже запел, подражая Селин Дион.
Пар закрыл от меня стекло, так что выражения лица майора я не видел. А когда кто-то додумался выкрутить холодную воду и пар рассеялся – в коридоре было пусто.

После происшествия в душевой даже самому последнему новобранцу стало ясно, что над Гнездом собирается буря. И в ее эпицентре– сержант Имс.
Не стоило Имсу так откровенно выделываться перед майором. Не стоило вспоминать это за завтраком на следующее утро. В общей столовой у нас отличная акустика.
И тем более ему не стоило подходить на плацу к Артуру после всего этого.
– Добрый день, сэр.
– Мы уже здоровались, сержант.
– Да, но это было утром, а сейчас – день, сэр.
– Добрый день.
– Отличная погода, сэр!
– Сержант. Если вам нечем заняться, то я могу это…
– Сэр! Не будьте таким букой!
– Букой, сержант?
– Да, сэр. Это портит ваше прекрасное лицо. Сэр. Оно такое кислое, что у меня сердце разрывается.
– Сержант.
– Да, сэр. У меня есть сердце, сэр. И когда я вижу, как вы страдаете…
– Я не страдаю, – голосом майора можно резать лед. На тонкие-тонкие ломтики.
– Я все понимаю, сэр, – Имс понизил голос, но мне было прекрасно слышно, я ведь стоял рядом, – но я знаю безотказное средство, сэр.
– Сержант, замолчите.
– Глубокий ректальный массаж, сэр. Очень помогает. От геморроя.
– Наряд.
Голос у майора был как Северный Полюс. Холодный и чуть шершавый.
– Я хотел лишь помочь, сэр!
– Чистить личные помещения.
– Это был медицинский совет!!!
– А после – полная санация. Идите.
Развернувшись на месте и щелкнув каблуками, Имс промаршировал несколько шагов в сторону главного корпуса. Но остановился и внятно, так, чтобы всем было слышно, пробормотал:
– Я разочарован в вас, сэр.
Мы ждали взрыва.
Имс ждал взрыва, я видел это, видел по его напрягшейся спине, сжатым пальцам, прямой осанке.
Вот сейчас Артур сдастся, закричит: «два наряда!», проявит эмоции.
Но Артур промолчал, словно ничего не было.
И один лишь я услышал, как Имс скрипнул зубами.

Когда Имс вернулся после санации, все уже были в казарме. Против обыкновения, никто не прокомментировал произошедшее, хотя раньше в любого, кто отправлялся на свидание с «узким концом», просто вцеплялись штатные остряки.
Но Имс не был любым.
Увидев, что никто не собирается зубоскалить по поводу ведерных клизм, Имс достал откуда-то травку, скрутил косячок и, затянувшись, пустил его по кругу.
Когда папироска кончилась, он скрутил вторую. А потом кто-то достал из тайника бутылку бренди.
Казарма молча переваривала произошедшее. После второй, неизвестно откуда взявшейся бутылки переваривать стали шумнее. А после третьей и вовсе разговорились.
– Ну вот скажите мне, – вопросил Имс, – разве не хорошо?
Все нестройно согласились с ним, что да, блядь, зашибись как хорошо.
– Ну и на кой черт нам тут этот майор? Это Артур? – не унимался Имс.
– А вот тут ты не прав, – возразил один из штрафников. Он был тоже сержант, как и Имс, что позволяло ему разговаривать вот так запросто. – Не прав ты, Имс. Мы все тут – штрафники. Ты штрафник, я штрафник, немой япошка тоже штрафник. И здесь мы, потому что не смогли приспособиться к армии. Выскочили из системы и валяемся на обочине, – он замолчал, явно довольный своей метафорой, потом продолжил, – и нам нужны майоры, типа этого Артура, чтобы они вернули нас на положенное место. Усек?
– Не усек, – возразил Имс, – нахуя вам какой-то майор?
На Имса зашикали.
– Не говори так. Он услышит и…
– И что? Прогонит через строй, вооруженный дубинками? Публично вздернет на дыбе? Высечет? Бросьте, такие методы уже не в моде. Не тот век.
– Ага. Он всего лишь вставит тебя перед строем…
– Осудит перед всеми…
– Скажет, что разочарован…
– Отправит на санацию…
– Или в карцер…
– Что за карцер? – уцепился за последнюю фразу Имс.
– Страшное место, – давешний сержант ловко отобрал у Имса третью самокрутку и глубоко затянулся, – страшное место. Все буйные оправляются прямиком туда. А после разъяснительной беседы возвращаются шелковыми. Вон как наш немой. Он неделю сидел в карцере – сразу как прибыл. С тех пор молчит и подметает, молчит и подметает.
– Никто не хочет в карцер, Имс, – подтвердили из темного угла, –никто.
– Да ну нахуй такую жизнь, – возмутился Имс, отбирая свой косячок. – Если бы меня попробовали вот так мурыжить, я бы знаете что сделал?
– Что?
Это я сказал. Громко сказал, вслух. А никто даже и не удивился, что немой – говорит.
– Я бы взял ту уродливую штуку, что торчит у нас в комнате всеобщего отдохновения, и, – Имс хлопнул себя по колену, – отволок бы ее на плац. Как памятник одному знакомому холодильнику. А потом перемахнул бы через ограду и был таков.
– Ну, ты по суду сюда, да? Армия или тюрьма? – нахмурился сосед Имса, – нам-то проще. Подписал «по собственному» – да и все. Развод. С разделом имущества.
– То есть?
– То и есть. Мы все на контракте. Захотим – разорвем и в пампасы.
– Так что же вы тут сидите? – Имс даже приподнялся на постели.
Давно ребята в нашей казарме так дружно и весело не смеялись.
– Да потому, – вытер слезы давешний сержант, – что если мы выдержим эту мозгоправку, то у нас будет наилучшее досье. С полным прощением всех грехов. Тех, кто вылетает из Гнезда с положительной характеристикой от майора Артура, с руками отрывают на самые теплые места. Вот и все.
Имс долго переваривал эту информацию, а потом выдал.
– Да, вы меня удивили. А я не часто удивляюсь, так что это надо отметить. Я устрою вечеринку.

Имс сдержал слово. На следующий же день, майор по расписанию уехал в город. Все знали, что он вернется только завтра днем, поэтому сегодня мы можем гулять хоть до утра.
Как Имс достал алкоголь в таких количествах, а главное, как он доставил его на базу, осталось для всех загадкой. Но в итоге после отбоя у нас в казарме была выпивка, закуски и девочки.
Девочек обеспечил Кобб. Да-да, наш добрый доктор сдался перед могучим натиском Имса и выдал ворох уже подписанных пропусков.
В обмен на то, что Имс пригласит Мол. Официантку с крепкими грудками Имс пригласил, пообещав экскурсию по базе, где экскурсоводом будет, разумеется, Кобб.
Никто не возражал.
На нашу долю достался десяток веселых девочек, жадных до выпивки, танцев и крепких мужских ласк.
Вначале ребята даже немного растерялись. Женщины чуть ли не впервые переступали порог нашей казармы. Но стоило зазвенеть стаканам, как первое напряжение спало. А дальше все как-то само пошло.
Ребята смело мешали в бумажных стаканах виски, содовую и неизвестно откуда принесенный лед, резали армейскими ножами закуску и этими же ножами вскрывали жестяные банки с паштетом.
Кто-то вспомнил про радио, и вот уже несколько пар начало перетаптываться, обнявшись и заводя сидевших вокруг ленивыми движениями горячих тел.
Сержант Имс курил, сидя на своей койке, и наблюдал за всем этим с непроницаемым выражением лица. Он шутил, когда к нему обращались, и улыбался, когда видел, что на него смотрят. Но в остальное время он просто молча смотрел.
У меня возникло странное ощущение, что целью сегодняшней вакханалии было вовсе не потрясти устои Гнезда и не потратить на нас выигранные у нас же денежки.
Что у Имса была более глубокая цель.
Но шум, выпивка и девочки быстро отвлекли меня, не дав сосредоточиться на этой мысли.
Да, девочки были что надо.
Особенно я запомнил Кэнди и Сэнди. Румяные, хихикающие, они уселись по обе стороны от меня и принялись щебетать, какой я душка. Просто потому, что молчу. Но я не винил их за отсутствие логики. Когда тебе расстегивают ширинку и начинают запускать внутрь штанов наманикюренные пальчики, тут не до обвинений.
– Ой, Кэнди, куда мы попали? – хихикала Сэнди,– это ведь казарма, да? Дела!
Потом кто-то утащил Сэнди со словами, что Господь велел делиться. Кэнди же осталась со мной почти до утра.

А утром разверзся апокалипсис.
Майор вернулся в шесть утра. Видимо, для того, чтобы в семь наблюдать наше построение.
Но вместо этого ему пришлось наблюдать голую задницу доктора Кобба, уснувшего в его, Артура, личном кабинете.
Кобб спал, накрыв ладонью крепкую грудку Мол. Вторая грудка, ничем не прикрытая, была открыта взору майора полностью.
И моему взору тоже.
Я вышел по нужде, а потом, привыкший просыпаться рано, прошелся по пустым комнатам –просто так. И я первый заметил возвращение майора Артура.
Думая, как бы поднять тревогу, я схватил метлу из ближайшего чулана и начал подметать коридор. Молясь, что он пройдет мимо, скроется в своей кабинете, и тогда можно будет бежать в казарму и будить остальных.
Тревогу поднял сам майор. Чужая голая задница на собственной кушетке мало кому придется по душе.

Развернувшись на месте, майор Артур прошел прямиком в нашу казарму. А я тихо-тихо прокрался за ним. Когда надо, я могу быть совсем незаметным.

В казарме спали. Когда Артур распахнул дверь, в ноздри мне ударил тяжелый запах алкоголя, пота и несвежих продуктов. Удивительно, как быстро я отвык от этих миазмов, ведь я не далее как полчаса назад вышел отсюда.
Майор прошел через казарму, переступая через лежащие тела, и встал напротив койки сержанта Имса.
Тот спал на спине, закинув руки за голову, а в ногах у него сопела Кэнди. Она выбралась из моей койки под утро, выпила минералки и, спросонья промахнувшись, завалилась к Имсу.
Поежившись под многотонной тяжестью взгляда майора, Кэнди проснулась и громко взвизгнула.
Прозвучал сигнал тревоги.
Ребята торопливо вскакивали с коек и пола, кое-как приводя себя в порядок. Вытягивались двумя рядами в проходе: сонные, встрепанные, еще до конца не осознавшие масштаб произошедшего.
Все это время майор Артур спокойно стоял и смотрел на Имса. И только когда тот поднялся, набросив простыню на голые ноги Кэнди, Артур повернулся к нему спиной и обвел казарму долгим взглядом.
– Это моя вина.
Артур повернулся к Имсу, и все головы в казарме повернулись вслед за ним.
– Это моя вина, сэр, – голос у Имса был хриплый, но твердый, – это я принес алкоголь, я пригласил гостей. Остальные… они спали, сэр. Они тут не причем.
– Я знаю, сержант. Следуйте за мной.

Имс последовал за Артуром, а я последовал за ним. Тихо, бесшумно. Как умею только я один.
Майор провел Имса в свой кабинет. В уже пустой кабинет, но там все еще пахло женскими духами, виски и похотью. Такой запах быстро не выветривается.

В кабинет меня, разумеется, не пустили, но я знал, что за окнами кабинета растет большой куст сирени. И что Артур обязательно откроет створки окна, откроет широко.
Мне ничего не помешает. Я никому не помешаю.
Я тихий.
Имсу жестом было приказано сесть на стул. Возвышаясь над сержантом, Артур – причесанный, свежевыбритый, затянутый в отглаженную форму – выглядел особенно устрашающе.
Вот только мне не было страшно. Впервые за долгое время.
Что-то сломалось во мне, что-то…
– Я так понял, что вы отлично отдохнули этой ночью, сержант, – голос Артура был сладкий, как сироп от кашля.
Имс пробормотал что-то вроде, что да, не жалуется. В глаза Артуру он не смотрел. Видимо, все еще мучился похмельем.
– А вот я теперь останусь без отдыха. Теперь мне придется вновь ехать в город, сержант, – склонившись к Имсу, Артур говорил мягко, как с ребенком, – и тратить весь свой заслуженный выходной, чтобы утешить мистера Кобба. Ведь его уволят сегодня же. Кто-то должен будет отвезти его в город, выслушать, ободрить…
Майор отстранился и внимательно осмотрел Имса с ног до головы. Имс тоже поднял голову, но его глаз я не видел.
Артур улыбнулся.
– Я буду очень занят, мне придется отключить телефон. Поэтому, пожалуйста, сержант Имс, ведите себя прилично на гауптвахте.
Имс молчал, но майор скрестил руки на груди, словно ему было неприятно смотреть на сержанта.
– И чтобы вам было стыдно за свое поведение, сержант Имс, знайте, – Артур вновь наклонился к лицу Имса, – что, утешая своего бедного друга, я буду вспоминать вас.

Майор опомнился в последнюю секунду. Опомнился и успел выставить перед собой правую руку, но это не остановило Имса. С громким рыком раненого, но не покоренного зверя он прыгнул вперед, опрокидывая майора на жесткий пол.
Несколько секунд из кабинета слышались яростные звуки борьбы, потом вдруг все стихло, и я похолодел от мысли, что случилось непоправимое. Но в ту же секунду, привлеченные шумом, в кабинет ворвались верные капралы.
Сразу трое бросились оттаскивать Имса. Один из них отлетел назад, но потом Имс встал сам, позволил заломить себе руки и увести прочь. Капралы, повинуясь хриплому приказу Артура, ушли вслед за ним.
Стало тихо.
Майор медленно поднялся, спиной к двери, лицом к окну. И лишь один я, стоя в спасительной тени сиреневого уста, видел, что у майора расстегнуты брюки.
И из ширинки бесстыдно вывалился крупный, возбужденный член.

Хотел бы я сказать, что все затихло. Но это было не так.
По базе со скоростью лесного пожара ползли страшные слухи. Что Имс скрутил четверых здоровых бугаев-сержантов, угнал армейский джип и сбежал. Что перед этим он переехал Артура. С особой жестокостью.
Что он улетел с базы на вертолете.
Умчался на русском танке.
Но к утреннему построению, как всегда в семь ноль-ноль, вышел Артур.
Бледный, с темными кругами под глазами, он вышел к строю, дал нам всем вдоволь налюбоваться своей разбитой губой и синяком на скуле. А потом объявил, что сержант Имс наказан неделей строгого карцера. После чего его переведут на гауптвахту. Еще на неделю.

Мы встретили это сообщение в полном молчании. Но когда майор ушел, слухи вновь возобновились. Вернувшиеся с гауптвахты рассказывали страшную правду о том, что произошло этой ночью.
Что Имса действительно поместили в карцер.
В тот самый карцер.
И что Артур сам провел с ним разъяснительную беседу. Шепотом говорили, что крики и стоны были слышны даже сквозь оббитую металлом дверь.
Что Имс умолял.
Последнему, впрочем, верили не многие.

– Сержант Имс скоро к вам вернется, – сиплым, но твердым голосом объявил на вечернем построении Артур.
Этому не верил никто.

Тем же вечером по моей наводке ребята поймали в коридоре парня, который подметал улицу за карцером. Загнанный в угол казармы, тот, под градом угроз, посулов и проклятий, сдался и рассказал, что он видел Имса.
Вчера, привлеченный криками, он подошел к карцеру и, встав на ящик, заглянул в маленькое, зарешеченное окошко.
Парень рассказал страшное.
Имс был без сознания. Избитый, голый, едва прикрытый обрывком простыни, он лежал на спине на разбросанной, разоренной постели.
И улыбался.
В полном молчании все расступились и выпустили рассказчика из казармы.

Ночью я не мог уснуть.
Остальные тоже долго ворочались, но усталость взяла свое, и через пару часов после отбоя в казарме все крепко спали.
Все, кроме меня.
Я не мог спать, как не мог есть за ужином.
Это было невыносимо.
Невыносимо молча лежать и думать о том, что случилось, о том, что завтра вечером, пока мы будем в комнате отдыха, майор вновь пойдет в карцер.
К Имсу.

Наверное, я все же задремал. Потому что когда я вновь открыл глаза, за окном светало. Должно быть, было около четырех часов утра.
Я бесшумно встал и вышел из спальни.
Вначале я хотел просто выбраться за ворота и, поймав попутку, доехать до штаба. Мне надо было в штаб. Мне уже два месяца надо было в штаб, что я вообще здесь делал все это время?
Я почти дошел до ворот, но потом вернулся.
Пробрался в комнату отдыха, где несколько минут смотрел на большую металлическую тумбу, отмечавшую центр комнаты.
А потом я наклонился, отвинтил крепления, которые удерживали эту тумбу на полу, выдвинул из полого дна колесики и тихо покатил ее прочь. Прочь по коридору, через всю базу, прямо на плац.
И только установив тумбу ровно в центре бетонной площадки, я вышел за ворота.
Мне надо было в штаб.

Часть вторая. Жизненная.
Испытательный срок.

К вечеру Имс успел перемерить шагами свой неожиданно просторный «каменный мешок», попрыгать в тщетной попытке добраться до узкого окошка, выместить свое недовольство на железной двери, на вмурованной в стену узкой койке, на самой стене.
Артур – гад, подлец, собака – спровоцировал его! А он повелся, повелся как баран!
Когда обитая железом дверь отворилась, и в карцер вошел майор, Имс успел накрутить себя до того, что молча прыгнул вперед, даже не посмотрев, есть ли у Артура сопровождение.
Артур был один. И в сопровождении, судя по всему, не нуждался.
Имса встретили его кулаки, может быть, не такие уж тяжелые, но весьма болезненные. И бьющие точно в цель.
Они дрались молча, изредка со стоном выдыхая, выплевывая воздух из легких после очередного удара. Имс хотел расплатиться за все. За карцер, за унизительную санобработку, за все придирки, за сапог на своей спине.
Артуру тоже явно было что сказать. И за что выместить обиду и раздражение.
Осознав эту мысль, Имс приостановился и пропустил хук справа, который отправил его спиной вниз на бетонный пол. Падая, он ухватил Артура за мундир и повалил на себя, обнимая руками за плечи. Заглянул в глаза – карие, яростные.
И поцеловал взасос.
Имс целовался жадно, исступленно, крепко прижимая Артура к себе, не давая вырваться, не давая вздохнуть. Вечность спустя он на секунду отстранился, торопливо расстегнул тугой мундир майора и вновь принялся целовать его губы, щеки, оголившуюся грудь.
Артур не поощрял его, но и не сопротивлялся. И только вздрагивал, слыша треск ткани, чувствуя горячие губы Имса на своей коже.
Мундир отлетел в сторону, свалились на пол вычищенные до блеска черные ботинки, вслед за ними полетели брюки. Имс швырнул Артура на спину, схватил за бедра, вздергивая вверх, открывая для себя.
Артур выгнулся дугой, касаясь лопатками пола, и укусил себя за ладонь, закрывая свободной рукой рот.
Как вдруг Имс остановился.
Тяжело дыша, он высвободил левое бедро Артура и осторожно потянул его за руку, заставляя разжать зубы, подхватывая губами слюдяную ниточку слюны, целуя багровый отпечаток укуса.
– Скажи «да», – жарко, жадно зашептал Имс, – разреши мне. Скажи «да».
Он почти молил.
Закрыв глаза, Артур едва заметно кивнул. И глухо вскрикнул, вновь запечатывая свой рот ладонью, когда Имс с силой толкнулся внутрь, одним движением преодолевая последнее сопротивление.
Вцепившись в Артура, Имс двигался мелкими, рваными толчками. Наконец приспособился, влился в ритм, лег на Артура, заставляя того убрать руку ото рта.
Целуя, выпивая его стоны, зашептал что-то глупое, сбивчивое:
– Тихо, тихо… не кричи так. Сейчас… сейчас будет хорошо.
Вместо ответа Артур укусил его за губу.
Имс низко застонал и резко двинулся вперед, проволакивая Артура по полу. Он трахал его, возя по бетону и без умолку болтая:
– Блядь… узкий, черт… расслабься же, не могу… сейчас кончу… давай, ну!
И Артур дал.
Обвил Имса ногами за талию и дал, вскидывая бедра, подхватывая, убыстряя ритм, ерзая горячим членом по животу Имса.
А потом кончил. Кончил, заставив Имса вновь заорать, громко и протяжно.
Артур всегда выигрывал.

– Ты всегда выигрываешь...
– Считаешь это игрой, Имс?
Артур, уже в белье, сидел на койке и надевал рубашку. Он был бледен, но руки держал ровно, спокойно застегивая пуговицу за пуговицей.
Руки задрожали у Имса, когда он пришел в себя и увидел на члене кровь. Но Артур отогнал его, чувствительно ткнув под ребро, и не дал осмотреть «ущерб».
Он продолжал одеваться.
Имс сидел на полу, пытаясь уложить в голове произошедшее. Но ничего не получалось.
– Нет, я не считаю это игрой, Артур.
– Хорошо. – Артур застегнул последнюю пуговицу. – Тогда что это было? Зачем ты явился в Гнездо и стал устраивать здесь цирк? Зачем тебе все это понадобилось, можешь сказать, наконец?
– Я хочу тебя вернуть, – просто сказал Имс. – Хочу, чтобы все было как раньше.
– Как раньше – это как? – Артур положил руки на колени. – Мотаться по всем штатам, встречаясь урывками, потому что я в штабе, а ты под прикрытием и постоянно меняешь документы, имена, национальности? А мне под угрозой увольнения нельзя к тебе даже приближаться? Три года, Имс, три долбаных года! Просто потому, что ты мечтал играть в Джеймса Бонда и не хотел быть штабной крысой.
– Слушай…
– А еще, – Артур был настроен высказать все до конца, – еще надо упомянуть, что когда один из нас мчался черти куда, чтобы урвать пару часов, он мог застать своего любовника не в мотеле, а на больничной койке. С трубками, торчащими из всех отверстий. А где их не было, там постарались хирурги!
– Это было один раз!
Артур несколько секунд молчал, а потом тихо сказал:
– Мне хватило.
Настал черед Имса молчать. Наконец он вздохнул:
– Но я уже полгода как при штабе. Меня рассекретили. И я теперь майор. Кстати.
Артур, не глядя на него, подтянул к себе брюки.
– Поздравляю. И что? Или ты думал, что я все брошу и радостно побегу обратно?
– А почему нет? Почему нет? Тебе что, так нравится сидеть на этой чертовой базе?
– А ты забыл, как я здесь оказался?
Имс осекся, поняв, что затронул не ту тему. Но было поздно.
– Так я тебе напомню. После одной нелепой шутки все того же шутника Бонда…
– Только вот не вали все на меня!
– И не подумаю. Я сам виноват. Виноват, что поддался, что согласился на эту идиотскую затею. И что попался.
– И нас наказали.
– Меня, Имс. Наказали меня, выслав из штаба, затормозив на несколько лет мое продвижение по службе, засунув сюда, на эту «чертову базу». А тебя, насколько я помню, отправили в очередную операцию. По итогам которой вручили медаль.
Имс замолчал, потом вскинулся, хмуря брови:
– Да, но в штабе без тебя через месяц взвыли. Они же сразу попросили тебя обратно! Почему ты не вернулся?
– Я бы сказал, что у меня есть гордость, Имс. Но ты не знаешь значения этого слова.
– Ты думаешь, я поэтому явился сюда? Поэтому ползал на плацу? Потому что у меня нет гордости?
– А почему, Имс? Скажи мне?
– Потому что я хочу тебя вернуть. Если секретный агент Имс тебя не устраивал, то, быть может, штрафник Имс подойдет? И впрямь, столько интереса к моей персоне я не чувствовал даже в начале нашего знакомства.
Артур покачал головой.
– Все и всегда должно происходить так, как ты хочешь? Мне казалось, что абсурдность этого утверждения дети понимают уже в три года. Максимум в пять.
– И зачем же я вернулся, скажи мне тогда?
– Стало скучно? Захотелось секса? Разозлился, что это я бросил тебя два месяца назад? Поэтому ты решил придти и разрушить то, что я создавал все эти три года. Просто потому, что тебе приспичило сделать это.
– Это не так! – возмутился Имс.
– Да? А чем ты занимался тут все это время?
– Артур, – настойчиво позвал его Имс, не делая попыток встать, – все не так. Я хочу, чтобы ты вернулся. Я тут две недели сортиры драил, лишь бы быть рядом, и это правда. В штабе тебя три года вспоминают со слезами на глазах. Стоит подмигнуть, и тебя внесут туда на руках. С почестями. С повышением!
Артур помолчал, потом решительно покачал головой:
– Нет, Имс. Нет.

Железная дверь тихо хлопнула. Загремел засов.
Имс поднялся с пола, напился из раковины, хромая, добрался до койки, лег и неожиданно улыбнулся.
Артур пришел к нему, они выпустили пар, поговорили. У них даже был секс.
Завтра Артур придет снова, и Имс сможет убедить его вернуться.
Сможет!

На следующий день дверь не открылась. На третий день тоже.
Имс зверем метался по карцеру, требовал начальство, открыть дверь, выпустить его наружу. Требовал объяснить, какого хуя тут творится?!
Вместо Артура к нему спустился заместитель. Хмуро сообщил, что майор второй день как уехал по делам. И повторно зачитал Имсу его приговор.
Неделя в карцере. Неделя на гауптвахте.
Имса что-то не устраивает?

Имса не устраивало все. Буквально все. И он мог бы это исправить, назвавшись, сняв маску, вытребовав всего один телефонный звонок.
Куда уехал Артур? Зачем? Что за срочное дело сорвало его с места, где он пропадает несколько дней?
Утешает своего бедного друга? Кобба?!
Последняя мысль была настолько абсурдна, что сразу же отрезвила Имса. А трезвость заставила думать серьезно.
О том, что да, он может сорваться с места, найти Артура и… И что?
А также о том, что Артур его действительно спровоцировал. Посредством все того же Кобба.
Который был стопроцентным гетеросексуалом.
О, Артур знал, как Имс ревнив, знал, как вызвать у него алый туман перед глазами, спровоцировать на поступки, которые тот никогда бы не сделал, будь он в здравом уме. Никогда бы не набросился на Артура среди бела дня, в жесточайшем похмелье, можно сказать, у всех на глазах.
Артур заставил его это сделать. Зачем? Чтобы разорвать их отношения окончательно? Или хотел что-то сказать этим? Что?
Имс был готов стены грызть от ярости и отчаяния.
Теперь, когда у него появилось время подумать, он действительно припомнил, что Артура кое-что не устраивало в их отношениях. Точнее, много чего не устраивало.
Практически все.
Бесконечные отлучки Имса, секретность, давление начальства, торопливые, неряшливые свидания в грязных, холодных гостиничных номерах. Невозможность иметь дом, нормальную семью, хоть какое-то постоянство.
Но почему, почему он терпел? Ни слова, ни жалобы, ни скандала. И даже новость о том, что они расстаются, Артур преподнес спокойно и сдержанно. Попутно огорошив Имса тем, что давно и много говорил о том, что конкретно его не устраивает.
Просто Имс его не слушал.
– Я не истеричка, чтобы закатывать скандалы, Имс. Если ты меня не слушаешь, когда я говорю спокойно, значит, ты просто не хочешь слышать. Нам лучше расстаться.
Имсу казалось – все будет как обычно. Он придет, улыбнется, пошутит – и Артур растает. Охотно забудет обиду и примет его, Имса, в свои горячие, любящие объятия. Неужели он всерьез решил завести семью, построить прочные отношения – с кем-то другим? Не с Имсом?
Имс упал на койку, обхватывая руками голову.
Он был в полной заднице.

Прошла неделя, Имса перевели на гауптвахту. Здесь были люди, с которыми можно было поговорить, и Имс уже через сутки знал, что произошло в Гнезде за время его отсутствия. И пусть за это время штрафники схватились за головы и активно старались загладить прошлые промахи перед начальством, сторонясь опального сержанта – Имс все равно добыл нужную информацию.
Капрал Сайто сбежал.
Правда, его уже через несколько часов вернули, но он и не сопротивлялся. Он оказался вовсе не капралом, а лейтенантом, который попал на базу каким-то таинственным образом после плена в Ираке.
Рассказывали, что беднягу контузило, мозги у него переклинило, и Сайто выставил свое отсутствие в части во время плена как самоволку. За что и был понижен и отправлен на штрафную базу. С которой он вчера и сбежал.
Возвращенный, Сайто целую ночь писал рапорт, а потом уехал в сопровождении майора Артура.
Который должен вот-вот вернуться.
Которого так ждал Имс.

Артур вернулся, когда до конца срока отсидки Имсу оставалось всего два дня.
Приехав на базу, майор тотчас же вызвал Имса в свой кабинет, бросил на стол перед ним пачку бумаг и устало, без чинов и приветствий сказал:
– Вот. Это твои. Рапорт о твоем пребывании, протоколы, докладные – все. Твоя «экспедиция» сюда теперь считается спецоперацией по возвращению лейтенанта Сайто в ряды армии США. Он теперь герой, а ты получишь очередную медаль.
– Почему я? – Имс, не глядя, сгреб со стола бумаги.
– Потому что в своем рапорте он через строчку поминает твое имя. Как ты помог ему преодолеть кризис и все такое.
– Удушу, – бессильно произнес Имс, – подушкой удушу.
– Подушкой?
– Руки пачкать не хочу.
– Понятно.
Артур говорил тихо, без сарказма. Он действительно очень устал, достаточно было взглянуть на его чуть примятую форму, на темные круги под глазами, на подрагивающие пальцы рук.
Молча переминаясь с ноги на ногу, Имс чувствовал, как по его спине начинает расползаться холодок. Вот сейчас Артур поднимет голову, упрет в него пустой, чужой взгляд и скажет:
– Проваливай.
Вздрогнув, Имс чуть не выронил бумаги. Несколько мгновений он пытался понять, правда ли Артур это сказал, или это его воображение. А потом ему стало все равно.
– Артур. Артур посмотри на меня. Я хочу тебе кое-что сказать
Артур молча поднял голову.
– Я… я виноват. Я правда виноват перед тобой. Но я хочу все исправить.
– Что «все», Имс?
– Вообще все. Все с самого начала. Я был мудаком, да, но ты ведь любил меня и мудаком, правда?
– Имс…
– Дай мне шанс, Артур, пожалуйста. Вот они, – Имс, не глядя, ткнул палацем за окно, на плац, – они получили свой шанс все исправить. Шанс искупить. Так дай его и мне. Дай мне… испытательный срок.
– Испытательный срок? – Артур положил руки перед собой на стол, – что это изменит, Имс?
– Я не знаю. Может, ничего. Может быть, все. Но я без тебя не могу. Хочешь, я переведусь к тебе, хоть бы и сортиры драить. Но я не могу так…. не могу и все. Я мотался по этим заданиям только потому, что знал, ты меня ждешь. Мне надо было доказать тебе… не знаю, что, но надо было. – Имс поник. - Прости, что я все испортил.
Имс замолчал, глядя в пол перед собой. Вздохнув, Артур осмотрел за окно, на Имса, потом вновь за окно.
– Испытательный срок…. И что ты будешь делать?
– Все что хочешь!
– Хорошо, – Артур глубоко вздохнул, – тогда… Тогда отправляйся в штаб, улаживай свои дела, получай поздравления и все такое и…. И возвращайся сюда майором. Без цирка. Тогда и поговорим.
– Хорошо.
Имс улыбался. Пытался сдержаться, но все равно улыбался, как идиот. Чтобы хоть как-то скрыть ликующую радость, он зашуршал бумагами, собирая их в папку.
– Кстати, Имс… эта байка о твоем «переводе» сюда…
– Да?
– Ты правда раздел Джонсона, Чезвика и Хардинга в покер?
– Откуда ты?.. Нет, это была импровизация. А ты думал, правда?
– Ну, – Артур склонился над ящиком стола, – ты описал анатомию Джонсона довольно правдоподобно.
– А ты откуда знаешь про его кривой хуй?! – взвился было Имс, но сдулся, как проколотый шарик, стоило Артуру поднять голову. – Ладно-ладно. Извини, погорячился. Я пойду.
– Да, иди уже, Имс. Иди.
– Я скоро вернусь!
– Хорошо.
– Очень скоро!
– Отлично.
– Ты соскучиться не успеешь!
– Буду ждать. Буду… да, буду ждать.

Конец

---

13.03.2013 в 22:37

Пишет  amorph.:

Название: Безумие в зеркалах (Madness in the mirror) разрешение на перевод есть.
Автор: lindenmae
Переводчик:  amorph.
Бета: Малыш Фу
Пейринг: Имс/Артур
Рейтинг: NC-17
Размер: 3150 слов
Жанр: horror story
Предупреждения: в Луизиане возраст согласия – 17 лет, а на русские законы мне плевать. Dub-con.
Саммари: Кобб говорит, что в его доме живут призраки. Артур не верит в это, но кого же он видит, когда смотрит в зеркало?


Мальчик кидал мелкие камешки в болото. Некоторые подпрыгивали и шлепали о воду, остальные сразу тонули. Кажется, ему было все равно. Из трясины на него глядел аллигатор. Мальчик швырнул в него галькой, но аллигатор быстро нырнул в мутную воду, еще до того, как камень описал в воздухе полную дугу.
– В твоем доме живут призраки, – произнес мальчик, не оборачиваясь, сосредоточившись на швырянии камней. Он был старше того, что стоял за его спиной – может быть, лет четырнадцати – с мрачным серьезным лицом и светлыми волосами, спадающими на глаза. Они были голубыми, цвета океана там, в Калифорнии. А в Луизиане все воды были одинаково зеленоватыми.
– Ты надолго здесь не задержишься, – снова сказал мальчик, – никто не задерживается. Призраки от них избавляются.
Он наконец обернулся, глаза странно блеснули; мальчик разжал ладони, и на хлюпающую грязь под ногами посыпались камешки.
– Не смотри в зеркала, – предупредил он, прежде чем уйти.

---

– В Новом Орлеане жил один богатый человек, и он построил дом для своей любовницы, – рассказывал Дом, пока они ковырялись палочками в болотистой земле в поисках костей. В городе жила колдунья-вуду, которая платила по пять долларов за каждый принесенный мешочек костей или перьев. Из них она делала поддельные талисманы и продавала туристам, а мальчики на заработанные деньги покупали французские пончики с сахарной пудрой, от которой слипались пальцы, и оставались белые следы на губах.
– Она была служанкой его жены и самой красивой девушкой в Луизиане. Жена его ревновала, поэтому богач построил для служанки дом на байю [1] и пообещал, что придет к ней. Он сказал, что любит ее.
– А он любил? – Артур нашел птичий череп и улыбнулся: колдунья доплачивала за черепа.
– Нет, на самом деле он ее не любил. Он даже не хотел быть с ней. Но она была очень красива, а мужчина очень ревнив, он не хотел, чтобы другие видели его любовницу. Поэтому он построил ей красивый дом на болотах и оставил ее там, как принцессу, запертую в башне. Он так и не пришел к ней, и та, в конце концов, свихнулась и покончила с собой.
– Как?
– Она отправилась во Французский квартал, в дом, где все богачи города собрались на ужин, и спрыгнула с крыши на глазах у всех.
– Это ужасно, – прошептал Артур; его лицо было перекошено праведным возмущением восьмилетнего мальчика.
– Вот такая история, – пожал плечами Кобб. Его взгляд при этом оставался жестким – он верил в рассказанное, равно как и Артур.
– Люди зовут ее Тёмная Леди, – произнес он, глядя на Артура холодными голубыми глазами. – Я видел ее. Видел, как она бродит по болоту, – Дом снова пожал плечами, поворошил палочкой грязь и листья.
Артур поежился, будто от холодного ветра, хотя по спине тек пот.

---

Пол скрипел, словно от шагов, когда дома никого не было. Электрические лампочки мигали, как свечи. Через тонкие щели в стенах со свистом завывал ветер, а во время дождя с потолка капала вода. Артуру несколько раз казалось, что он видел Темную Леди, погружающуюся в болото, но потом оказывалось, что это запотевает окно от дыхания, или низкий, прелый туман стелется над байю.

---

Все стекла и зеркала в доме были старыми, а отражения в них кривыми, кроме, разве что, маминого фарфора, привезенного из Лос-Анджелеса. Но всякий раз, как мама доставала его из шкафчика, она жаловалась, что от тяжелого, влажного луизианского воздуха, фарфор покрывается мутной пленкой. Байю было старым, и оно хотело, чтобы все вокруг тоже постарело. Артур нечасто гляделся в зеркала, но знал, что в доме было несколько старых, оставшихся от прежних владельцев. Они были в вычурных, золотых рамках, которые терпеть не могла его мама. Она хотела избавиться от зеркал, но отец настоял, что это настоящий антиквариат. Пообещал отвезти их в город на оценку, но так и не отвез. Артур, как любой ребенок, постоянно был измазан в грязи, которую мать безуспешно пыталась каждый вечер стереть носовым платков. После тщетных попыток она отправляла сына наверх, в спальню. Первые несколько лет после переезда в Луизиану, Артура не особенно волновала собственная внешность, но иногда, пробираясь на цыпочках по освещенному луной коридору, он замечал в зеркалах отражение, не принадлежащее ему. Краем глаза он видел явно не мальчишечье лицо, но стоило повернуть голову, как в стекле не оставалось ничего, кроме него самого и потрескавшейся стены позади.

---

Артуру было двенадцать, а Коббу восемнадцать, когда тот поступил на военную службу. До его автобуса оставалась пара часов, и они снова в молчании кидали камни в болото. После Доминик ушел, возможно, навсегда, а Артур, шаркая ногами, отправился домой.
Кобб забыл напомнить ему не смотреть в зеркала.

---

Артур перешел в старшую в школу, где встретил одну девчонку. Он передвинул одно большое зеркало из коридора к себе в комнату, когда у матери лопнуло терпение, и она пригрозила, что вышвырнет их все в болото, чтобы аллигаторы целыми днями любовались на свое отражение. Артур до блеска протер стекло и резной узор на рамке, стер всю грязь, и поставил зеркало у стены. Ростом даже больше Артура, старое и кривое стекло наверняка искажало отражение: скулы у него были не такими острыми, губы не такими пухлыми, а плечи не такими широкими. Но Артуру казалось, что выглядит он неплохо. Может быть даже, та девчонка согласится, если он пригласит ее на свидание. Артур в зеркале улыбнулся, от чего на щеках появились ямочки, и из-под прикрытых век блеснули серые глаза. Сердце бешено застучало, забилось о грудную клетку – у Артура были карие глаза, и в этот момент он не улыбался.

---

Артур осторожно шел в темноте, стараясь не наступать на рассохшиеся и особенно громко скрипящие доски пола. Он пропустил свой комендантский час, и теперь не хотел разбудить родителей. Стены вокруг него сжимались, из углов тянулись так и норовящие прикоснуться к Артуру тени. Дом словно шептал ему на ухо:
– Артур… Ты был очень плохим мальчиком, Артур.
Он начал слышать голоса с тех пор, как перенес то зеркало, и эти голоса были разными. Иногда женские: то крикливые и высокие, то тягучие и соблазняющие. Иногда мужские: стариков и молодых, с медленным южным акцентом или резким северным. Но чаще всего, даже слишком часто, это был один и тот же голос молодого мужчины, от которого у Артура ползли мурашки по спине, и перехватывало дыхание.
Он не стал убирать зеркало из своей комнаты, только накрыл темной тканью, и теперь всегда ложился спать, отвернувшись от него, но в комнате Артура голос звучал громче всего, а во сне ему снились серые глаза и насмешливая улыбка. Артур пытался закрывать уши руками, чтобы прогнать наваждение, но голос того мужчины с сильным британским акцентом преследовал его и во сне. Он шептал имя Артура, смеялся над ним, называл плохим мальчиком.

---

Воздух на байю был спертым и влажным, и от него волосы Артура завивались кольцами и липли к лицу. Он сорвал с зеркала ткань и посмотрел на свое отражение, попытался пригладить волосы, втянул щеки, которые были еще по-детски пухлыми, несмотря на то, что Артуру было уже шестнадцать. Глаза, взглянувшие на него в ответ, принадлежали кому-то другому; они жадно разглядывали полуголое тело, скользили по коже. Зрачки у отражения были расширены, оно медленно и чувственно облизнуло губы. Артур вздохнул от ужаса, прижал пальцы ко рту – губы были сухими и обветренными, в отличие от влажных и блестящих в зеркале. Отражение рассмеялось.

---

Артур пошел в местную библиотеку и оккупировал единственный древний читальный аппарат для микрофильмов. Начал он с желтых и полустертых в углах газет девятнадцатого века, которые ему удалось найти. Раньше здесь жила девушка, Мэлори, она спрыгнула с крыши во время званого ужина в одном из домов Французского квартала в Новом Орлеане. Хозяина ужина звали Шерман Кобб, и хотя на старой сепии не было видно, голубые ли у него глаза, все его черты казались неуловимо знакомыми. Фамилия Доминика была Кобб.
Артур искал часами, перелистывал истории владельцев дома. Никто здесь надолго не задерживался: кажется, Дом был прав. Артур нашел статью, датируемую 1920 годом, о неком гангстере, незаконно промышляющем спиртным в подвале собственного дома. Имя было не разобрать, то ли от воды, то ли от времени; осталась только фамилия – Имс. В статье говорилось, что мужчину с дырой от пули в голове нашли во дворе. «Рана нанесена самой жертвой», сообщал отчет. Рядом было размытое фото дома Артура, а перед ним коронер и тело, прикрытое белое простыней. Под фото значился список возможных псевдонимов гангстера: не только мужских, но и женских, и вдобавок несколько черно-белых, зернистых фотографий. На каждой из них Имс выглядел по-разному: худым, тучным, чисто выбритым или скрытым под густой бородой и усами. Но кое-что оставалось неизменным: на всех фотографиях, многие из которых были сделаны в полицейских участках, мужчина растягивал пухлые губы в дразнящей улыбке, а глаза смеялись над известной лишь ему шуткой. Изображения не были цветными, но Артур был уверен, что видел эти, без сомнения, серые глаза раньше, в зеркале у себя в комнате.

---

– Что оно здесь делает? – спросил Кобб, пристально глядя на закрытое тканью зеркало, которое стояло у стены в спальне Артура.
Тот хотел ответить, что это ничего особенного, кусок стекла в резной раме, но слова застряли в горле. Артур подумывал о том, чтобы отнести его на чердак, или куда еще, лишь бы убрать из комнаты. Все, на что он решился, это стянуть полотно с зеркала и взглянуть на себя ¬– но в отражении был лишь он, тощий, темноволосый, кареглазый Артур. Ничего странного и необычного. То, что он видел раньше, было обманом, и голоса, которые он слышит, равно как и ощущение тела, лежащего рядом с ним на кровати по ночам – тоже обман.
Дом покачал головой, и русые пряди упали ему на глаза, совсем как в детстве. Правда, он уже не был тем мальчишкой, кидающим гальку в аллигаторов, каким его встретил Артур. Больше нет.
– Избавься от него, – произнес, отвернувшись, Кобб. Его спина была прямой, плечи решительно расправлены. – Так или и иначе, этот дом сведет тебя в могилу.
Доминик пересек комнату Артура, еще раз бросив взгляд на зеркало, и вышел за дверь. Артур услышал, как тяжело стучат его сапоги по старой, деревянной лестнице. Кобб даже не дал ему возможности вставить слово.
Выглянув в грязное, давно не мытое окно, он увидел, что тот, засунув руки в карманы и повесив голову, направился к болоту. С тех самых пор, как он вернулся из армии, Доминик стал будто одержим призраками, как дом Артура. Он много времени проводил на пирсе, глядел в болото, словно ждал чего-то, или кого-то… кого Артур увидеть не мог.

---

Дом все чаще торчал на болотах, засунув руки в карманы. За ним по пятам следовала темная, размытая тень, но Артур не знал, что это может значить. Он несколько раз пытался привлечь внимание друга, но тогда воздух вокруг сгущался и давил, даже сильнее, чем привычная влажность байю. Доминик стал отстраненным, холодным. Иногда, глядя на него из окна, Артуру казалось, он видит в тени лицо девушки. Он уверился в этом, когда тень обернулась и посмотрела на него холодными, жемчужными, пронизывающими до глубины души глазами. Грудную клетку Артура сдавило, как обручем, почти растирая сердце в порошок; он рухнул на пол, на глазах выступили слезы. Артур позволил вырваться одному тихому всхлипу, свернулся, подтянув колени к груди, да так и уснул, под окном.

---

Артур почувствовал давление на плече, чье-то дыхание пощекотало его ухо. Он медленно открыл глаза и взмахнул ресницами.
– Артур, – шепот был у самой его щеки. – Ты знаешь, он прав. Ты сойдешь с ума.
Сон как рукой сняло, сердце забилось от страха. Артур вскочил на ноги и затаил дыхание. Это всего лишь сон, убеждал он сам себя, голосов не существует, а в зеркале никого нет. И за плечом у Доминика нет призрака. Артур дико оглядел комнату, но глаза еще не привыкли к темноте. Что-то рассмеялось, и казалось, что голос звучит из каждого угла.
Его талии коснулась рука, погладила кожу под футболкой, над бедренной косточкой. Артур судорожно вздохнул, и пальцы сжались сильнее. Другая рука обхватила его за горло и заставила запрокинуть голову, сделав Артура беспомощным перед невидимой опасностью.
– Обычно их сводит с ума девчонка, с этим ее плачем и криками. Хочет, чтобы все покончили с собой, как она. Ей чертовски одиноко наедине с собой. Мне она была только на руку. Я же преступник, ты знаешь. Но в конце концов эта баба так меня достала, что я вышиб себе мозги.
Он почувствовал прикосновение к спине, словно к рукам прилагалось тело, и сейчас оно прижималось к нему сзади. Артур чувствовал каждый короткий выдох гостя на своей щеке.
– А теперь она положила глаз на твоего дружка. Заставит его поплавать в болотце, это точно. А значит, ты достанешься мне. Ты ведь милый мальчик, правда, Артур?
Артур знал, что нужно попытаться вырваться, мысль долбилась где-то на периферии сознания, но тело не двигалось, не подчинялось орущему разуму. Ощущение присутствия сзади стало тяжелее, реальнее, и если бы Артур повернул голову, наверняка бы увидел там кого-то. Он был в комнате не один, врать самому себе больше не имело смысла. Да и был ли он когда-нибудь по-настоящему один здесь?
Ладонь на его талии медленно переместилась к животу, задирая по пути футболку. Прикосновение было ледяным, но тело Артура горело и покрывалось потом, как от жара. Рука успокаивала его, охлаждала разгоряченную кожу. Пальцы на шее поднялись вверх и обхватили подбородок Артура, а затем один из них легко нажал на его губы, проникая внутрь. Ему следовало бы укусить негодяя, отвлечь и убежать, позвать на помощь Кобба, но тело не откликалось на команды Артура. Вместо этого он обвел кончиком языка фалангу пальца и пропустил его в рот.
– О, а ты у нас шалун, правда, мальчик? – грязно прошептал гость. – Я наблюдал за тобой столько лет, ждал. Смотрел, как ты становишься все красивее и красивее. Ты вечно пренебрегал предупреждениями друга, делал вид, что не знаешь обо мне.
Рука, лежащая на животе, поднялась еще выше, и мужчина сжал сосок Артура. Тот задохнулся и размяк в его руках, чувствуя, как кружится голова. Вместо того чтобы испугаться, Артур понял, что хочет этого.
– Кто ты? – он наконец заставил себя задать вопрос. Во рту все еще были чужие пальцы, и слова получились приглушенными и скомканными, а по подбородку потекла капля слюны.
– Ты знаешь, кто я, Артур. В этом доме произошло много ужасных вещей по моей вине. Кого-то я убивал здесь, кого-то обманывал, а потом я прикончил себя из-за чертовой Темной Леди твоего дружка. Теперь я призрак, который преследует тебя во снах, в обычных и самых стыдных.
Артур заставил себя бороться, хотя и вяло, но тот быстро пресек его попытки.
– Не сопротивляйся, Артур, и, я обещаю, тебе понравится.
Он достал из его рта пальцы и заставил повернуть голову так, чтобы Артур боковым зрением видел тень позади себя. Черты оставались призрачными, слегка смазанными по краям, Артур поднял глаза и наткнулся на тяжелый и пристальный взгляд серых глаз.
Призрак толкнул его на кровать, и Артур неуклюже свалился мешком на пружинистый матрас. Он и так знал, кто его гость, но получив возможность посмотреть на него напрямую, все осознал предельно ясно. Артур узнал сразу все лица с тех фотографий из газеты – это был Имс, гангстер, застрелившийся молодым и богатым во дворе его дома.
Имс склонился над ним, встав коленями по обе стороны от бедер Артура, отчего матрас тяжело просел. Он взялся за край футболки Артура и, не церемонясь, потянул вверх, обнажая кожу, которая тут же покрылась мурашками. Соски затвердели, потому что Имс, словно холодный зимний ветер, пробирался через луизианскую жару. Сам Имс был без рубашки; Артур скользнул взглядом по крепким мышцам на его руках и груди, но как только призрак грубо сорвал с него штаны вместе с бельем, он залился краской и съежился. Имс прижал его за плечи к кровати, вперился своими смеющимися серыми глазами, и Артур, несмотря на смущение, почувствовал, как наливается тяжестью собственный член.
Кожа Имса была золотистой от загара и черной от татуировок, покрывающих большую часть торса. Артур знал из своего небольшого расследования, что мужчина много времени провел в тюрьме. Имс, заметив, что Артур его рассматривает, ухмыльнулся, провел холодной рукой вниз и взял его яички в ладонь. Тот задохнулся, выгнул спину, беспомощно вцепляясь ногтями в простыню и в несуществующего, но такого реально ощущаемого под пальцами Имса. Не уделив внимания напряженному члену Артура, Имс прошелся пальцами по его щели, аккуратно надавливая на сжатое кольцо мышц, пока Артур не расслабился и не поддался. Никакой смазки не было, но пальцы призрака легко проникли внутрь. Артур не почувствовал боли, только странное постороннее давление и предательское удовольствие, которое, вроде как, нужно перебороть.
– Вот так, Артур, будь хорошим мальчиком. Раздвинь ноги.
Артур застонал и позволил себе развести колени как можно шире, потому как колени Имса все еще обнимали его бедра. Он чувствовал стыд вперемешку с похотью, но ничего с собой поделать не мог, телу было плевать на сверх-аналитический разум. Имс сжал холодными пальцами плечо Артура, оставляя на нем след, и перевернул его на живот. Пальцы призрака лишь на секунду покинули его тело и вернулись снова, сгибаясь, растягивая и ощупывая его изнутри.
Послышался звон пряжки ремня, шорох несуществующей одежды, упавшей на пол, прежде чем давление на отверстие усилилось. Артур не успел запаниковать и подумать, что девственник, как Имс уже вошел в него, раздвигая тугие мышцы. Артур вскрикнул, но не от боли, он ее почти не заметил; что было хуже – ему нравилось. По телу прокатились покалывающие искорки, когда Имс обнял его одной рукой за талию и заставил вскинуть бедра.
Имс врывался в него снова и снова, а Артуру оставалось лишь прогибаться и тереться об одеяло; собственный тяжелый, горячий член от каждого толчка мазал по животу смазкой. Из глотки рвались надорванные стоны и всхлипы, вторящие ритмичным шлепкам паха Имса о его зад.
Артур чувствовал себя одновременно полным и пустым, холод пронизывал его до нутра и при этом оставлял опустошенным. Он кончил внезапно, без предупреждения, пачкая простыни и забрызгивая свою грудь и руки. С жалким всхлипом Артур рухнул на кровать, лицом в матрас, но Имс и не думал убирать руку с его живота. Он подтянул его ближе, приподнимая зад Артура, и продолжил трахать в таком же жестком ритме, от чего тот, кажется, снова начал возбуждаться. Головка члена Имса при каждом движении задевала внутри такую точку, от которой хотелось кричать. Артур знал, что это его простата, но удивлялся, как призраку удается каждый раз проходиться по ней, переполняя тело почти невыносимым удовольствием всего через несколько минут после прошлого оргазма.
– Хороший мальчик, такой милый и послушный, – промурлыкал Имс, и от его голоса член Артура за мгновение снова крепко встал. Он перестал сдерживаться, растворился в ощущениях наполненности внутри, сильной руки, обвивающей поперек живота, собственной эрекции, пульсирующей между ног.
Вторая ладонь Имса, все это время придерживающая Артура за плечо и насаживающая на свой член, погладила его руки, грудь. Имс на мгновение задержался, чтобы ущипнуть маленький сосок, заставив Артура извиваться под ним. Легко похлопав его по животу, отчего мышцы пресса сжались сами собой, Имс затем спустился ниже, почти к паху, и нежно погладил там, ласково мурлыкая себе под нос, словно он мог чувствовать собственный член, двигающийся внутри парня. От этой мысли у Артура поджались яйца, что не мог не заметить Имс. Он рассмеялся в шею Артура, обхватил прохладными пальцами его член, и тот кончил во второй раз, захлебнувшись стоном, прежде чем все вокруг погрузилось в темноту.

---

Он очнулся, дрожа, должно быть, спустя несколько секунд, обнаженным. Все простыни были забрызганы липким и влажным, а руки и ноги дрожали, как желе. В комнате никого не было, кроме Артура и зеркала, только вот полотно, висящее на нем, куда-то исчезло. Артур заставил себя отвернуться и на свинцовых ногах подошел к окну. Он не увидел Доминика, но на краю пирса, над болотом, так и стояла тень, следившая за глядящими из-под мутной воды аллигаторами.

[1] Байю (англ. bayou) - рукав в дельте реки (с медленным течением, обычно в заболоченной местности). Название используется на Юге, в Луизиане и Миссисипи.

---

У меня тоже есть замысел фика имсоартуров.

Но я слишком ленива, чтобы структурировать зарисовки. Хотя надо, надо ) хотя бы для того чтобы фэндом не угасал

---

Така крутата, блин!)

30.03.2013 в 00:20

Пишет  MandoDiao:

Название: Однажды живые позавидуют мертвым
Автор: MandoDiao
Бета (русский язык): Лэни Атлейн
Рейтинг: первая глава PG-13 остальные до NC-21
Категория: первый временной промежуток: пре-слеш, второй: слеш.
Пейринг: главные герои зомби, зомби и еще зомби, Имс|Артур фоном
Дисклеймер: все отдаю Нолану, окромя сюжета
Предупреждения: Смерть персонажа, Насилие, Нецензурная лексика, ОМП, ОЖП
Размер: Макси
Посвящение: Автор благодарит Стивена Кинга и Роджера Ромеро. Посвящается Джону as always
Комментарии: Автор использует клише и штампы фильмов ужасов. Графические сцены насилия. Главы названы в честь стихотворений Уильяма Блейка и приведены в конце каждой главы. P.S Все факты, улицы, здания, описания имеют основу под реальными фактами с послаблениями на авторский вымысел. Если вы увидели неточность, я буду благодарна, если мне на нее укажут.

Описание: Фик: АУ в мире зомби. Первый временной промежуток: Артуру 16, начало эпидемии. (нет, главные герои не мертвяки, только хардкор, только выживание) Второй промежуток: Артуру 20 лет. Пост апокалипсис во всем цвету.

Читать на выбор:

Выложено на фикбуке: тык
Скачать одним файлом: тык
Читать на дневнике автора: тык

---

Раскатайгубу

Прекрасные диалоги с супругом, который знает о моей тайной порочной страсти (Том Харди).

Я: Нам бы, конечно, двухкомнатную лучше.
Он (бурчит): Нам бы, нам бы... Нам бы домик, нам бы коттеджик, нам бы "Челси", нам бы замок в Шотландии со штатом прислуги...
Я (радостно): При таких раскладах в горничные возьмем Тома Харди... Голого! В одном кружевном передничке! Будет нас ублажать... Чаем со сливками!)
(негодование)

)))

А вообще, я давно говорю - стану женой олигарха, сразу заведу себе садовника - смазливого латиноса по имени Хорхе. Будет подстригать мои розовые кусты. Да. Да. Моя прелесть.

---

Тезисно:
В Москве дождь
Работаю как Бобик
И от творческой работы устаешь!
)

---

Хей хо

Я вернуууулась!$

---

Здесь была запись про никчемного инфантильного кидалта, который обжирается бургерами в Америке

---

Здесь был сопливый бабзкий позт

---

И здесь был сопливый бабзкий позт

---

Филрсофскоэ, социальноэ

Сегодня у меня в автобусе одна пьянчужка женска полу выклянчила 20 рублей. Она, кстати, ко всем подсаживалась, перебирала дрожащими пальцами, лебезила и канючила.
Заметив, что мне сдали сдачу со ста рублей, она мигом подсела ко мне - к несчастью, сидение рядом со мной было свободно. "Мне до дому доехать, - она умоляюще заглядывала мне в глаза. И говорила, говорила, говорила, быстро, быстро, умильным дрожащим голосом. "Ведь и с вами бывало, что вы бежите, бежите от кого-то... ну, знаете, гости...мне просить не очень... я ведь сама врач, да, врач", - невнятно говорила она, расчесывая синяк на подбородке.
И так мне стыдно за нее стало! Просто до ужаса неловко за то, что она унижается передо мной ради двадцатки. И я ведь прекрасно понимала, на что она просит деньги.
И ее торопливая речь, и пальцы ее, и косящие лживые глаза...
А стыдно стало мне. Я ей сунула 20 рублей, она было снова залебезила-заблагословляла, но я прервала эти словесные излияния. Говорю: "Забирайте и не разговаривайте со мной больше!"
Она замолчала. Вышла на следующей остановке - и сразу повернула в сторону киосков.
А я поехала дальше. Злилась на себя, что показала себя безвольной тряпкой. Жалела денег.
Но я не могла - не могла - это вынести.
Я хотела, чтобы она перестала.

---

похоже, Толкин тоже воспользовался генератором

Генератор Главного Героя

Ваше имя Здравствуй, мой главный герой! Привет! Скоро там хэппи-энд? Как ты выглядишь? Я немолод, но седины мне к лицу. Твои увечья Слегка прихрамываю. Могло быть и хуже. Кем ты работаешь? Летописцем. Как же мне надоело эту муть за тобой записывать... Где ты живешь? У меня дом в предместье, на первый взгляд ничем не примечательный Твое оружие? Увесистый том древней летописи Твоя любовь? Свобода! В финале книги... Трагически погибну. А вы думали, это сказка? Это фэнтези!

все гадания на aeterna.ru

---

я знал, я знал!!!

	Ваше предназночение в этом мире Твое имя Предназночение: править миром «Ваше предназночение в этом мире» © gollanka Twidog.ru — веселые тесты.

---

ДРОЧИТЬ всегда, дрочить везде...

ДРОЧИТЬ, драчивать что, вздымать, подымать, вздувать, подвысить; кого, нежить и тешить, ласкать, баловать любя, холить, выкармливать. Дрочить дитя по головке, гладить, баловать, потакать. Дроченое дитятко, баловень (В. И. Даль)